Андропов слушал и пока молчал – движение времени от «прошлого» через «настоящее» к «будущему» уже не казалось бесконечным и поступательным восхождением человеческого развития.
Для него лично это уже было скольжением, катастрофически стремительным в дефиците человеко-часов жизни, а потому – падением вниз… к моменту смерти и небытия.
«Именно так – на себе, познаётся бренность существования».
И счёл нужным вставить своё соображение:
– Эксплуатируя тему послезнания, мы должны понимать, что изменения уже произошли, многие из них необратимы. Они (изменения) – накопились и уже начали свой бег, накручивая снежным комом событий за событиями, и наши знания быстро утратят свою актуальность! Нам сейчас надо думать, на кого оставить страну.
Сказано было не невинно и со значением. И конечно, многих задело это «оставить страну». Но промолчали. Андропов тоже замолчал, собираясь с мыслями.
А сказать надо было много о чём.
Эпилог
Где-то счастливое, когда-то безоблачное
И на дни рожденья выпьет-вспомнит пацанва,
Зацветут и снова отцветут сады,
С фотографий буду, буду улыбаться вам,
Как Гагарин Юра – вечно молодым.
Маленький городок на юге страны у побережья, о которых принято говорить «уютный».
Такой же тихий, уютный дворик перед небольшой (всего на 24 квартиры) трёхэтажкой.
Начало лета и трава ещё не ссохлась от жары – сочная, зелёная, яркая.
«Как в детстве, – сравнил Скопин, упиваясь ностальгией. И спохватился: – Это ж и есть время моего детства».
У подъезда, в тени три пацана – возятся с велосипедами.
«Не узнаю́ издалека, – не понимал, удивляться или нет. Раньше, со своей близорукостью, знакомых и друзей определял даже по походке. – Неужели память не пробьёт свои нейронные дорожки?»
Подошёл ближе. На него внимания не обращают – сгрудились на корточках у заднего колеса со спущенной цепью, не оглядываются.