Кроваво-красная взвесь невесомым облаком возникает вокруг рук, распространяясь во все стороны и комочки, напоминающие плохо прокрученный фарш, начинают медленно падать вниз. Мир отмирает, начиная свое движение, и я, чувствуя влажные брызги на лице, уже понимаю, что это может быть.
…
Дальше, в шоке от случившегося, и пытаясь понять, что произошло, я сосредоточился на своих ощущениях, попутно пытаясь объяснить Сати, что все ЭТО из-за испуга, ничего страшного… Но тут она, неожиданно, сформулировала ощущение-вопрос: «а мы ЭТО можем сделать с ЛЮБЫМ, кто нас испугает, пусть и случайно?» И получила выданный на автомате ответ — «ДА!» После чего домыслила его вместе со мной до конца. И к НАМ в голову пришла следующая мысль. А если Кайнэ случайно бы меня испугала, когда я глажу ее по голове? Что тогда? И мне с сестренкой резко стало плохо. Но на этом еще ничего не закончилось.
Она впала в истерику. Натуральную истерику, с суматошно скачущими мыслями и эмоциями. Если честно, то я просто растерялся от этой бури эмоций, и все, на что меня хватило, это судорожно выкрикнуть Кайнэ фразу из трех слов, что не хочу причинить ей вред и позволить Сати выполнить более-менее внятно сформулированное желание — вернуться в свою комнату. Что она и проделала, особо не думая про расстояние (не подозревал, что можно так быстро бегать), ворота (прости кузнец, за дополнительную работу) и двери (хорошо, ставни были открыты). Да и кровать сестренку не прельстила, а вот пол под ней…
Упрашивали выбраться из под кровати мы ее уже вдвоем. Я и Даниэль, который прибежал, когда я устал Сати уговаривать (мне показалось очень важным, что бы это сделала именно она, а не я, перехватив управление). Хорошо еще, что я смог (научился, анализируя, как это делал Даниэль), появившись в замке, заблокировать весь тот вал эмоций, что шел от нее и не пропустить его по связи. Хотя мастер явно был неприятно удивлен (хе-хе, то ли еще будет), что я ТОЖЕ могу его блокировать (а вот не надо было, часто делать это самому, да так, что я смог понять и научится). По мере того, как эмоции Сати стихали, я ослаблял свой контроль, пока не снял совсем.
Потом нас отмыли, переодели и уложили в кровать с категорическим требованием заснуть. А Даниэль, еще и сел рядом, держа за руку. Честно говоря, помогло. Поплакав, сестренка успокоилась, и под дружный рефрен от нас с мастером, что все хорошо — уснула. Даниэль подождал еще какое-то время, и, убедившись, что я заснул (естественно, уснула только Сати), вышел из комнаты. А я же в свою очередь стал думать, о прошедших событиях, и что делать дальше.
Развернул «интерфейс», что бы посмотреть, что написано в «журнале событий». Увы, конкретно про этот момент было всего лишь:
— «Внимание! Зафиксирована угроза!»
— «Угроза нейтрализована!»
М-да, не густо. Полез в «Дневник». К счастью, он отработал на все сто процентов, и это событие оказалось записанным полностью. Стал прокручивать, попутно вспоминая свои ощущения. Странные ощущения. Очень странные. Как будто моими руками в этот момент управлял кто-то другой, и это явно была не Сати! Неужели все-таки есть некто третий, кто перехватывает контроль над этим телом в критических ситуациях? При этом никак себя, не проявляя, в обычное время. Попытался осознать… бесполезно. Ничего не получилось.
Помучавшись так некоторое время, решил — хватит! Нужно думать не о том, что случилось, а о том, что делать дальше! И все, что пришло ко мне в голову, это то, что надо учиться контролировать свою силу. И единственный кто может мне помочь — мастер! Так что завтра надо обязательно его на это дело раскрутить. Ладно… что-то и я спать захотел, хотя день еще и не закончился. Захотел, значит захотел. Спать.
По переходу, огражденному с одной стороны стеной, а с другой ажурными арками, открывающими вид на внутренний двор старого замкового комплекса, большими шагами шел молодой человек. Большими, потому что иначе ходить не умел. Высокий, широкоплечий и мускулистый, с неожиданно тонкими чертами лица, прямым носом и волнистыми темными волосами до плеч. Мечта всех местных (и не только) незамужних дам. Одетый, в батистовый (специально, надетый для этого момента) костюм, который топорщился в кое-каких местах, но в целом, неплохо сидящий на его фигуре (некоторые дамы считали, что места очень даже… какие). И он до сих пор неловко себя чувствовал, когда к нему обращались — Ваше Сиятельство.
Дойдя до конца перехода и пройдя через анфиладу комнат, человек замер перед закрытой дверью, вздохнул и как-то робко постучал. Дождавшись еле слышного: «Войдите!», зашел и застыл у порога, наклонив голову и неловко переминаясь с ноги на ногу.
В небольшом, почти не заставленном мебелью помещении, за столом, расположенном в противоположном углу, наискосок от двери, сидела женщина. Несмотря на возраст, который проглядывал сквозь едва видимые морщинки на лице, любой, лишь взглянув, назвал бы ее красивой. Высокий, благородный профиль, тугая коса, переплетенная шелковыми лентами и небольшая серебристая диадема, сидящая на голове так, как будто это королевская корона. Увидев вошедшего и его поведение, она улыбнулась и, поднявшись из-за стола, сказала:
— Ты уже несколько лет благородный рыцарь, однако, каждый раз, когда заходишь в мой кабинет, ведешь себя так, как воспитанник приюта, вызванный, что бы быть отчитанным за очередную шалость. Алекс… как же я рада тебя видеть!
На покрасневшем от смущения рыцаре наверно можно было жарить яичницу. Однако он собрал все свои силы, поднял голову, и (как он думал) почти не запинаясь, ответил:
— Матушка Рони… то есть… сестра по Свету Ранесса… по вашему распоряжению рыцарь Ордена Алекс Д’Анте прибыл… вот…
После чего опять опустил глаза в пол.
Верховный магистр Ордена Страждущих Света Ранесса де Парадис еще раз улыбнувшись, подошла к рыцарю, и изящной рукой приподняв его лицо за подбородок, произнесла:
— И, сколько раз повторять, благородные рыцари гордо смотрят вперед и не перед кем не склоняют свой головы.