В конце концов утомлённый спором подполковник, махнул рукой и пустил в ход последний козырь.

- Ну откуда у меня лишний керосин? У двадцать первого одна заправка под три тысячи литров!

- А если бы был керосин, сможете принять и оприходовать? – Задал Виктор самый насущный вопрос. – А то, у наших авиаторов с этим проблема. Пришлось оформлять как шефскую помощь. Но у нас на учебном аэродроме хоть стадо слонов заводи. А здесь вон, режимная зона куда не сунься. Как цистерну протащишь?

- Это вот сейчас серьёзно? – Подполковник Туркин, чуть прищурился глядя на парня, который менее всего был похож на студента. Даже стройотрядовка на нём была какая-то необычная. Не зелёная спецовка с яркими нашивками, а скорее хорошо пошитая военная форма, где вполне уместно смотрелись бы знаки различия и награды.

- Вполне. – Виктор кивнул. – Пару стандартных пятитонных цистерн[6], вообще хоть завтра, ну а если нужно больше, то придётся ехать на Керосинку[7] - договариваться.

- Интересно… - Офицер медленно кивнул. В его голове уже громоздились хитроумные схемы, как оприходовать топливо, взявшееся ниоткуда, и как его внести в график подготовки пилотов. – Сможешь подогнать к третьей проходной?

- Завтра, в семнадцать? – Спросил Виктор и увидев кивок подполковника, кивнул в ответ. – буду.

Благодаря новому подходу к реализации топлива, Московский завод мог реализовывать сверхплановое топливо по договорным ценам. А что значит договорные? А кто больше дал, с тем и договорились. А поскольку Виктор в этом смысле вообще не парился ни секунды расходуя бандитские деньги на общее благо, то и накладные на перевозку, и сам керосин были выписаны с рекордной скоростью, и ровно в 17 часов, два топливозаправщика подъехали к дальней проходной скрытой от глаз начальства.

Ворота сразу же распахнулись и не спрашивая документов, машины загнали на склад ГСМ, где быстро освободили от груза.

Привезённого топлива было как раз, вывезти всех студентов в короткий десятиминутный полёт на спарке, но Виктор на следующий день пригнал ещё четыре заправщика, и руководителю центра пришлось спланировать какой – никакой но учебный процесс, конечно отдав больше времени организатору такой нужной и своевременной помощи.

Но порядок есть порядок, и Виктору пришлось сначала сдать пилотаж на тренажёре, после пройти медкомиссию, и только после этого он оказался в небе в кабине учебного двухместного МиГа.

Вёл машину, заслуженный лётчик-испытатель Агафонов Михаил Кондратьевич. Пилот с огромным опытом, и внушительным послужным списком.

- Ты как? Прозвучал в шлемофоне голос Михаила Кондратьевича, искажённый СПУ[8].

- Порядок. – Отозвался Виктор, крутя головой во все стороны, но не притрагиваясь к органам управления.

- Тогда давай, клади руку на ручку, и потихоньку поднимай до трёх тысяч. Как наберёшь, опускайся на тысячу, и уходи в правый разворот, но мягко, и плавно. Словно кошку гладишь.

- Подъём до трёх тысяч, спуск до двух, правый разворот. Выполняю. – Ответил Виктор, и чуть принял ручку на себя, поднимая нос. Ощущения от живой машины не шли ни в какое сравнение с тренажёром. Было ощущение словно он положил руку на холку тигра готового броситься в атаку. Абсолютно физическое ощущение мощи и едва сдерживаемой агрессивности, дикого зверя. Рёв турбины и гудение воздуха, обтекавшего машину передавалось в тело, заставляя его вибрировать в такт с дыханием истребителя. И самым острым было желание вогнать машину в каскад фигур высшего пилотажа, но руки зажатые в тиски воли, делали всё плавно и аккуратно, ведя грозную машину словно хрустальную вазу.

- Молодец, курсант. – Агафонов и не подумал перехватывать управление. Он вывез в первый полёт не один десяток будущих лётчиков, и вполне доверял своему чутью на человека. – Теперь закрывай круг, и сделай восходящую бочку. Но аккуратно и как бы замедленно. Словно в масле.

- Завершение круга, возвращение в зону, медленная восходящая бочка. Выполняю.

По тому как пилот совершает манёвры, можно очень многое сказать о самом человеке, и лётчик-испытатель видел, что во второй кабине сидит вполне сложившийся пилот, с прекрасным чутьём, и железной волей, заставляющей огромную механическую птицу двигаться медленно и плавно словно балерина на сцене.

«Дам парню в следующий раз посадить машину» подумал Михаил Кондратьевич, ведя МиГ на аэродром.