Сирдарий сел во главе стола, указав мне на правую сторону, а дочери слева от себя.

— Итак, ты — ку-дар, приехавший с мелким торговцем из Даре-Ача, успешно сдавший экзамен на «ихи-ри», убивший одного из лучших мастеров боя на мечах. Людям ты знаком под именами Желток, а с недавнего времени как Серж. И ты женат на моей дочери, которая так безумно тебя любит, что даже выписывала моего лекаря для твоего лечения.

— Да, — коротко подтвердил я под пытливым взглядом.

— Мне непонятно одно, вернее, даже два момента, — Сирдарий замолчал, выдерживая паузу, — почему до момента, как в Даре-Ач ты попал на «хел», тебя считали самым тупым и бесполезным? И второе, куда более важное, почему именно в Даре-Ач была найдена последняя ведьма владевшая секретом света Сирда? Могут ли эти два момента быть связаны между собой?

Теперь в ожидании ответа на меня смотрели две пары глаз. Нечто подобное я предполагал рано или поздно: взлет безвестного ку-дара не мог пройти незамеченным.

— Все случилось после того, как я утонул в реке, которая протекает в Даре-Ач, — я тщательно подбирал слова, — меня вытащил из воды «даха-нир» (пастух) Ярс.

— Которого ты убил, нарушив закон о кастовой нетерпимости, — перебил меня Сирдарий.

— Да, я хотел выразить ему слова благодарности за свое спасение, но пребывание в воде убило мою память, и не зная о кастовой нетерпимости зашел к нему в дом. Ярс напал на меня, я убил его случайно, защищаясь.

Мою паузу нарушил Сирдарий:

— Состоялся «хел», на котором ты подтвердил свою правоту. Это похоже на правду, но меня смущает, почему ведьма выбрала именно Даре-Ач для своего места жительства.

— Я ничего не знал о ведьмах, пока в Даре-Ач не прибыл слепой «сен-ар» и не сжег ее.

— Легвуа — самый сильный «сен-ар» во всем Сирдахе. Но моему сыну не повезло, он слеп с рождения, — в голосе Сирдария прозвучала неподдельная грусть. Я еле усидел на стуле. Этот слепой ублюдок, сжигающий людей, брат Камиссы? Будто прочитав мои мысли, правитель улыбнулся, — они такие разные… У меня долго не было детей в браке, рождение Камиссы было чудом, ее мать была служанкой и помощницей моей жены Кадины. А Легвуа мой поздний ребенок, он родился, когда мы потеряли всякую надежду. Камисса не захотела оставаться во дворце после смерти своей матери, она винила меня в случившемся.

— А что случилось, — задал я вопрос, воспользовавшись паузой.

— Она выпила вино, предназначенное мне, оказавшееся отравленным. Виновных нашли и сожгли, но спасти Арису мы не смогли.

Сирдарий замолчал, словно воспоминания причиняли ему боль. Взглянув на дочь и меня, продолжил:

— Едва стала самостоятельной, как выскочила замуж за торговца из Гардо-Ач, отказавшись от всего. Только после смерти ее мужа мы снова начали общаться, а теперь вот ты, Желток или Серж, даже не знаю, чего от тебя ждать.

Геенны огненной, — промелькнуло в голове, но вслух я сказал другое:

— Я никогда не обижу Камиссу, умру, если понадобится, но ее в обиду не дам!

Взгляд, что метнула на меня жена, обещал многое, едва вернемся домой. Слуги давно заставили весь стол горячей едой, но к трапезе мы не приступали. Сирдарий сделал знак, и один из слуг удалился. Задав мне несколько ничего не значащих вопросов, правитель замолчал. Стрельчатые двери распахнулись, пропуская несколько человек несущих в маленьком паланкине негодяя спалившего Напусу.

— А вот и Легвуа, — радостно вскричал Сирдарий, пока слепого поджигателя пристраивали за столом рядом с ним.