— Без проблем, дорогая, — мне все равно уже пора идти, так почему бы не дать людям увидеть себя? Стоило выйти на крыльцо, как я понял, что моя известность может мне здорово помешать. Все пространство перед парадным входом было заполнено людьми, стоявшими под проливным дождем.
— Загал, Загал, — начала скандировать толпа, стоило мне выйти на крыльцо.
— Что значит это слово?
Камисса улыбнулась:
— Это значит, что ты избранный и любимчик Сирда, его сын. Существует легенда, что Сирд послал своего сына Загала к людям, чтобы научить их жить, приручать кварков, сажать хлеб. И легенда гласит, что, когда Сирд решит, что людям нужно узнать еще что-то очень важное, то снова пришлет к ним своего сына — Загала.
Только я открыл рот, чтобы возразить, как на ум пришли слова Напусы, что я — Кохан, и я изменю мир Сирдаха. Кто я в конце концов? Кохан, ку-дар, Загал? Голова шла кругом от предположений. Люди тем временем полезли вперед, пытаясь прикоснуться ко мне. Дождь хлестал по лицу, а все пытался понять, в чем же собственно моя роль?
С одной стороны — ущемленные ку-дары, искалеченные животные обладающие, со слов Напусы, интеллектом. Если улучшить их положение путем разрушения устоявшего порядка и кастовости, то несчастными станут «дех-ни», лезущие прикоснуться ко мне и считающие меня сыном Сирда. Так Сирд — это благо или зло? Почему появился второй сирд, зависший навсегда в зените? Почему с его появлением нарушился порядок, установленный до этого?
Меня трогали, ко мне лезли обниматься, меня жаждали коснуться, я впал в ступор, не понимая, что мне делать дальше. Стать «ихи-ри», перейти в касту «лан-ги» и влиться в семью «сен-ар»? Зачем? Для этого, чтобы разрушить вековой порядок? В этом мире даже тюрем нет, их функции выполняют обычные загородки из плетня. Суд здесь — это право своими руками доказать свою невиновность не надеясь на продажных судей и жадных адвокатов. Если этот мир устраивает людей, если дождь для них праздник, стоит ли его рушить?
— Желток, Желток, тебе пора идти, ты почти четверть часа стоял, давая себя трогать, — голос Камиссы вырвал меня из гипнотического состояния.
Я очнулся, ощущая, что промок под дождем насквозь. Переодеваться не во что, да и смысла особого нет: на улице льет как из ведра. А меня ведь, наверное, заждались в школе.
— Камисса, могу я попросить о помощи?
— Все что угодно, — она тоже промокла под дождем, мокрое платье облегает фигуру, выгодно подчеркивая достоинства.
— Во время боя моему другу Баргу сломали ногу. Если ему не оплатить лекаря, вряд ли Керал-Мак раскошелиться на нормального лекаря, а ведь дальнейшая жизнь Барга зависит от этого.
— Я оплачу лекаря, самого лучшего. Через четверть сирда он будет в школе. Иди, мой герой, и возвращайся ко мне как можно скорее, — Камисса поцеловала меня и зашла внутрь.
К школе я бежал трусцой, чтобы у прохожих не осталось времени обниматься и лезть ко мне. Привратник открыл мне ворота и со словами «гордость школы Керал-Мака» помчался к владельцу сообщить о моем возвращении. Вежливость требовала дождаться прихода Керал-Мака, но я решил сегодня забыть про учтивость. Меня беспокоило состояние Барга, у входа в «казарму» я встретился с Тенкором.
— Желток, мать твою, живой! Я думал, ты пару дней будешь приходить в себя после того, что я видел на арене. Такая скорость ударов и передвижений, хорошо, я не верю в колдовство, иначе не поверил бы, что человек на такое способен.
— Наставник, как Барг? Если его ногу сразу не вылечить, он на всю жизнь останется хромым.
— И откуда ты все знаешь, Желток? — Тенкор подозрительно уставился на меня.
— Так у кварков бывает, — брякнул первое, что пришло в голову.
— Не волнуйся, после твоей победы у Керал-Мака нет отбоя от желающих быть рядом. Даже два лекаря приходили, предлагали свои услуги за пару амальты в сезон. Хотят, чтобы их увязывали с именем Керал-Мака. Так что Барга лечит настоящий лекарь. Подожди, — Тенкор постучал кулаком по двери «казармы»: