Гр. 30. Торговый баланс Европы, млрд евро и США, млрд долл.[828]

«Бумеранг санкций» против России ударяет по Европе в больше степени, чем по США, потому что торговый оборот России и ЕС в 7 раз больше (2021 г.), чем у России и США (248 млрд. против 34 млрд долл.) Особенно чувствительно «бумеранг…» ударяет по экономическому сердцу Европы — Германии, которая дает более половины профицита всего международного торгового баланса ЕС.

«Воздействие замедления экспорта на немецкую экономику оказалось гораздо более существенным, (чем на США) объясняется тем, что экспорт занимает более значительную долю в ВВП Германии, чем в ВВП США, — пояснял в 2019 г. Fitch, — Из всех стран G7 Германия имеет наиболее открытую экономику, и на экспорт приходится почти половина ее национального производства, в то время как в США этот показатель составляет 14 %…»[829].

«Безжалостная серия кризисов сильнее всего ударила по Европе, вызвав самый резкий скачок цен на энергоносители, одни из самых высоких уровней инфляции и самый большой риск рецессии. Последствия войны угрожают континенту тем, что… могут привести к самому тяжелому экономическому и финансовому кризису за последние десятилетия….». Те же кризисы оказывают свое влияние и на Соединенные Штаты, но «тем не менее, американский рынок труда, — подводила итог в сентябре 2022 г. The New York Times, — остается сильным, и экономика движется вперед»[830].

Война против России, по сути, превратилась в опосредованную войну США против Европы, и прежде всего против Германии, как ее несущей экономической основы. И такой разворот событий отнюдь не случаен: «немецкий вопрос сегодня снова встал на повестку дня», отмечал в 2015 г. директор STRATFOR Дж. Фридман, для США этот вопрос заключается в необходимости ослабления Германии, как экономического и потенциально геополитического конкурента. А поскольку «Германия является мощнейшей экономической державой», то «вопрос Германии — это вопрос Европы»[831].

Дивиденды США, от конфликта на Украине, заключаются не только в экономических выгодах, но и в стратегических, которые кроются, прежде всего, в необходимости сохранения Америкой мирового лидерства, без которого просто невозможна сама эмиссия мировой валюты и сохранение существующей политической и экономической модели мира.

А мировое лидерство, как замечала М. Тэтчер, наиболее наглядно и действенно подтверждают успешные военные вмешательства: «Реальные уроки войны в Персидском заливе не имеют ничего общего с «новым мировым порядком», — приводила конкретный пример Тэтчер — зато они напрямую связаны с фундаментальной потребностью в успешных военных вмешательствах… Война в Персидском заливе реально продемонстрировала необходимость американского лидерства»[832].

«Внешняя политика и обеспечение безопасности — это, прежде всего, использование силы и могущества для достижения собственных целей в отношениях с другими государствами, — поясняла «железная леди», — Я как консерватор абсолютно не боюсь подобного утверждения»[833]. При этом, отмечала Тэтчер, «когда демократические страны начинают войну, они, вполне естественно, ссылаются на высшие моральные принципы. Так всегда было»[834].

Поражения наоборот, наносят сильнейший удар по авторитету лидера. И именно этот удар нанесла Соединенным Штатам эвакуация американских войск из Афганистана в августе 2021 года, которая больше походила на поспешное бегство. «Катастрофический провал администрации (Байдена) в Афганистане, — указывал влиятельный The Heritage Foundation, — поставил под серьезное сомнение ее готовность делать больше, чем просто на словах поддерживать свое лидерство»[835].

15.09.2021 США, Великобритания и Австралия создают трехсторонний оборонный альянс AUKUS. Мотивируя тем, что создание этого альянса переключает внимание США с Европы на Индо-тихоокеанский регион, и тем самым ослабляет ее безопасность, президент Франции Макрон воспользовался случаем и вновь призвал к усилению европейской военной автономии, поскольку «это способствует европейской безопасности, укреплению стратегической автономии и суверенитета Европы, а значит, и международному миру и безопасности»[836].

Германский канцлер смог открыто озвучить свои планы, «которые, — по выражению автора Junge Welt А. Шёльцеля, — долгое время лежали в ящиках, но не были политически осуществимы»: в своем программном выступлении в Праге немецкий канцлер призвал превратить ЕС в «Европу, способную к мировой политике, геополитическую Европу». Долгосрочная цель — вооруженные силы ЕС, которые также могут вмешиваться независимо от НАТО, с созданием в 2025 году военного штаба ЕС под руководством Германии»[837]. «Германия, — фиксировал эти настроения в январе 2022 г. Я. Качиньский, — хочет построить Четвертый рейх. Мы этого не позволим»[838].

Ответ на вызовы времени, президент США Дж. Байден дал в своем выступлении на Генассамблее ООН в сентябре 2021 г.: «мы находимся на переломном этапе истории», — заявил он, и Соединенные Штаты полны решимости «повести мир к более мирному и более благополучному будущему для всех». «Фундаментальная истина XXI века … заключается в том, что наш собственный успех связан с успехом других. Чтобы приносить пользу своему народу, мы должны активно взаимодействовать с остальным миром… наша безопасность, наше процветание и наши свободы взаимосвязаны, как никогда прежде. Поэтому мы должны сотрудничать, как никогда ранее…

Мы подтвердили наши священные обязательства перед НАТО… Совместно с нашими европейскими союзниками мы разрабатываем новую стратегическую концепцию, которая поможет нашему альянсу лучше справиться с новыми угрозами… Мы возобновили наше взаимодействие с Евросоюзом, который является основополагающим партнером, по важнейшим вопросам… Заглядывая в будущее, я знаю наверняка — мы будем лидировать… Но мы пойдем не в одиночку»[839].

Именно так и произошло. Спустя 5 месяцев после этого выступления Байдена, начался конфликт на Украине, который, отмечают эксперты Foreign Policy, позволил Америке решить две основные стратегические задачи: прежде всего, это «реабилитация НАТО после того, что президент Франции Э. Макрон назвал “смертью мозга”, и превращение альянса в важнейшую организацию на европейском континенте. Конфликт на Украине подтвердил, что США являются главным гарантом в обеспечении европейской безопасности»[840].

Еще большее значение имела реабилитация самого Вашингтона, как безусловного мирового лидера. Решающее значение в это, приходят к выводу авторы Foreign Policy, внес конфликт на Украине: он «указал на грандиозную стратегическую сделку, которая объединяет экономическую мощь ЕС с военной мощью Соединенных Штатов», и «администрация Байдена воспользовалась этой возможностью, чтобы восстановить своё стратегическое положение»[841].