— Что делаю? — перепросил Монк.

— Зачем вы сюда явились?

— Я узнал, что вы замышляете какую-то пакость, и пришел вас остановить.

— Пакость, а? Да вы знаете, кто я?

— Нет. Расскажите мне.

— Я единственный в мире представитель точной науки.

— Да ладно вам, не единственный.

— Видите те три большие книги на полке? Это все переплетенные рукописи. Мои рукописи. Собираюсь сжечь их, прежде чем умру. В них содержатся почти все тайны души и тела — тайны жизни.

— Клянусь Юпитером! И каковы ваши методы?

— Есть только один метод — постоянная вивисекция человека.

— Господи Боже!

Слова баронета, казалось, на миг обожгли сознание Монка, хоть он и сталкивался прежде с ужасным; но здесь было что-то новое для него, и он не без некоторого подобия благоговения уставился на это лоснящееся, пухлое лицо. Инграм осушил еще один стакан.

— Знаете, что я, вероятно, сделаю с вами? — сказал баронет. — Хорошо, что вы появились. Я заражу вас, пожалуй, культурой микробов бешенства, которые у меня имеются под рукой, а затем, возможно, подвергну вивисекции, если у меня будет время. Тот тупица, которого вы видели — молодой пастор из Кембриджа; я свожу его с ума ради живого мозга. Врачи говорят, знаете ли, что не находят в мозгу сумасшедших никаких патологических отклонений. Глупые существа! Никаких патологических отклонений! Господь всемогущий! Глупые дьяволы!

Инграм весело усмехнулся, произнеся это, и склонился с полным ртом над тарелкой с едой.

— Но как вам удается сводить людей с ума? — спросил Монк.

— Страх, пытка, ужас, главным образом. И другие вещи. У меня в доме восемьдесят восемь змей, один ягуар и чудовищный тетерев с четырьмя лапами. А иногда — просто одиночное заключение. Все зависит от предрасположенности пациента.

— Что ж, вы достаточно откровенны, — сказал Монк. — А что, если в два часа друзья действительно явятся меня спасать? Естественно, я расскажу обо всем.

— Нет, не расскажете, будь там ваши друзья или нет. Допустим, мне захочется спрятать вас от них в доме, при этом сохранив вам жизнь. Думаете, я не смог бы? Здесь у меня сейчас семнадцать пациентов, которые подвергаются различным опытам. Можете искать, сколько хотите — вы ни одного не найдете. Такой человек, как я, может придумать надежное укрытие, как вы полагаете?

— Если бы вы попытались меня спрятать, я стал бы, разумеется, звать на помощь.

— Долго бы это не продлилось. Я мог бы оглушить вас за три минуты, не оставив ни единого следа. Но дело в том, что вас здесь не будет. Знаете, что я собираюсь с вами сделать? Я уже однажды проделал это, восемь лет назад, и еще раз четыре года тому. Ваше мертвое тело я упакую в ящик вместе с пироксилином и взрывателем замедленного действия и отправлю вас куда-нибудь на первом попавшемся товарном поезде. В тридцати милях от Стрэттон-Истерна не останется ни следа от вас или перевозившего ваш труп вагона.