Томас разозлился.
А что я говорил? Я ведь предупреждал. Рассказывал, какая холодная и недружелюбная это страна. Так что вини только себя.
В автобусе из аэропорта ей стало плохо, а когда они добрались до городского терминала, Майя умчалась в туалет. Вернулась бледная. На кофте следы рвоты. Он видел, что ей неловко. Майя слабым голосом пояснила, что это от голода. Что ее всегда тошнит от голода. Томас слегка удивился. Купил ей бутылку минералки и шоколадный кекс.
Сошли на конечной станции. Здесь все изменилось до неузнаваемости. Почти весь зал ожидания теперь занимал магазин «Прессбюро». В это время он уже был закрыт. Как некстати. Майе вновь стало дурно. Двенадцатый час. От холода ее трясло. Томас заметил, как люди поглядывают на ее босые ноги в балетках.
– Поедем на такси, – коротко бросил Томас. К счастью, у вокзала стояло несколько автомобилей. Подошел к первой машине. – Сколько до Боргвикова хутора?
– А где это? – равнодушно поинтересовался водитель.
– Что… Ну, примерно у Рагнхильдсбурга.
– Оплата по счетчику.
– Сотни хватит?
Водитель смерил его оценивающим взглядом:
– Все, что есть у тебя?
– Нет, я просто хочу знать.
– Ну, так мы едем или как?
Майя вцепилась в его руку. Ее трясло все сильнее.
– О’кей, поехали.
Неосвещенный большой дом терялся в темноте.
Посмотрел на часы: без двадцати двенадцать. Майя смотрела на темные окна, тонкие подошвы балеток скользили по снежной слякоти.
– Мы приехали? А я думала, у твоей мамы маленький домик.
– Это не ее дом. Не строй иллюзий. Мать снимает скромный домик, как я и говорил тебе. А этот роскошный особняк принадлежит одному богачу, он бывает здесь лишь наездами. Не рассчитывай на роскошь, Майя.
Поднял сумку, гитару и зашагал к воротам. Девушка, поскальзываясь, старалась не отставать.