4. Не умеешь – не берись!

…О том, что наступило утро, Анна догадалась по призрачному золотистому свету, заполнившему комнату вместо кромешной темноты. Свечи в канделябре, оставленном Густавом, давно догорели, но сейчас они и не требовались. Мягкий свет струился через неплотно задёрнутые шторы на окне, расположенном на противоположной стене.

Анна со стоном села, потом поднялась на ноги, пытаясь не обращать внимания на нудную головную боль. Подойдя ближе, она отдёрнула плотные занавеси и вздрогнула от неожиданности – окно высотой в полтора человеческих роста оказалось выходом на балкон. Недолго думая, женщина толкнула прозрачные створки и шагнула вперёд.

Снаружи действительно занимался новый день. Солнце в Альтератерре, видимо, отсутствовало как таковое, но сверху лилось яркое свечение, окрашивающее покоившийся в утренней туманной дымке пейзаж в причудливые оранжево-лиловые тона. Пейзаж был морской, и насколько хватало взгляда, до самого горизонта медленно-величаво колыхались волны, переливаясь всеми оттенками бирюзы и золота.

Анна бросила хмурый взгляд на всё это великолепие, несомненно поразившее бы её воображение при каких-нибудь других обстоятельствах, и непроизвольно подняла голову. За́мок местного правителя то ли вплотную «прилепился» к высокой скале, нависая над морем, то ли был полностью высечен из этой самой скалы. С этого ракурса разглядеть его было сложновато – лишь бросались в глаза многочисленные витражные окна с видом на морской пейзаж да несколько балконов с причудливыми кованными парапетами, как две капли воды похожих на тот, на котором она сейчас стояла.

Вдохнув свежий морской воздух, слегка приправленный тонким ароматом каких-то цветов, Анна вернулась в комнату. Здесь её ждал неприятный сюрприз. Грязные мятые простыни там, где она лежала, весьма красноречиво свидетельствовали об её аккуратности и любви к чистоте!

Женщина нахмурилась ещё больше. Разумеется, вчера она, порядком измотавшись, напугавшись и просто уже ничего особо не соображая, рухнула на кровать как была, прямо в пыльной грязной одежде. Откровенно говоря, последней здравой мыслью, прежде чем она провалилась в глубокий, без сновидений сон, была та, что этот кошмар когда-нибудь закончится, и она откроет глаза в белоснежной больничной палате. Пусть переломанная-перебинтованная и, скорее всего, с хорошим сотрясением мозга, но в своём мире, а НЕ ЗДЕСЬ!!! Но кома, похоже, затянулась…

Анна огляделась по сторонам – в любом дворце при спальнях полагались какие-то элементарные удобства. Удобства быстро обнаружились, но в не совсем привычном для неё виде: за небольшой дверью в углу имелось ещё одно помещение, поменьше, а посреди комнатушки располагалась внушительных размеров ванна жёлтого металла. Ванна могла похвастать четырьмя когтистыми лапами, напоминавшими львиные, и небольшим количеством тёплой прозрачной воды. Рядом, на табурете, стоял предмет, романтично называвшийся, помнится, «ночной вазой».

О, Боже! По всей вероятности, ей придётся пользоваться всем этим! Ну, разумеется! Где она видела в средневековом за́мке современную сантехнику??? …

Она с тоской представила себе обычную ванную комнату без львиных лап и ночных горшков. Подумать только! Как может не хватать обыденных привычных вещей… Небольшой прозрачный шарик проплыл по воздуху и остановился напротив её носа. Внутри плавало миниатюрное изображение ванной комнаты – абсолютно такой, как она только что себе представила! Анна зажмурилась и покрутила головой. Потом приоткрыла один глаз – и чуть не ослепла на мгновение от безупречного блеска серебристого кафеля, сменившего полутёмную атмосферу средневекового санузла…