Элен поперхнулась.

— Что-что? Я не расслышала.

— Я буду Шанатором.

— Долбанулся? Я вроде тебя не роняла в детстве головой вниз.

— Так нужно.

— Кому? Ты глава собственного рода, Джо. Не просто какой-то там… птенец.

— Агата тоже глава рода. Если я заберу ее в свой род, кто останется? Дурачок Дамьен? Книжная крыса Серж? Что они сделают? Продадут замок, прогуляют деньги и придут приживалками к Мэррилам?

— Ну… возможно.

— Агата глава рода не потому, что старшая. Она самая умная из этих троих. И умеет мыслить на перспективу. Она единственная получила образование. Но и у нее есть слабости.

— Склонность к героизму, например, — фыркнула Элен.

— И это тоже. Она женщина. А Эйлеран пока еще — мир для мужчин. За триста лет она ничего не смогла сделать для рода. А я смогу и очень быстро. Мне откроется куда больше дверей, чем ей.

— Джо, но это предательство! Ты не можешь бросить стаю!

— Могу. Нас тридцать человек. Мы сильные и умные. Кто-то да встанет во главе. А их — трое. Всего трое. Девчонка и два слабохарактерных дурачка.

— Ну и пусть Агата остается главой рода, — предложила Элен. — А ты будешь Мэррилом. Просто поможешь ей встать на крыло.

— Так не получится, ма. Все упрется в деньги. Что мне делать с замком Шанаторов? Если я вложу туда свои средства — Мэррилы скажут, что я их обворовал. И будут правы. А если не вложу, все вокруг посчитают меня скупердяем и плохим мужем. И тоже будут правы.

Элен шумно выдохнула и сжала руки нервно. В какой-то мере Джонатан говорил дело. Но ее сердце никак не соглашалось с его решением.

— Мэррилы тебя не простят, — тихо сказала она.

— Да куда они денутся… Мне важно мнение только двух человек: твое и Анны. Анна меня поддержит. Что скажешь ты?

— Мне плевать, Мэррил ты или Шанатор, — честно сказала Элен. — Моим сыном ты быть не перестанешь, да и внуки тоже будут моими. Я просто переживаю за тебя, малыш Джо. И за стаю тоже. Кого ты оставишь вместо себя?

Если Джонатан завел этот разговор, он явно все рассчитал. Осталось только принять эту новость с достоинством. На самом деле ему не нужно было ничье одобрение, он не нуждался в советах. Просто для чего ж еще нужны родные? Выслушать и обнять — все, что могла сделать мать.