Посерьезнев, Николь повернулась к ней лицом.

— Кей, ты уже сказала Букеру?

Яма в ее животе сделалась вдвое больше.

Кейтлин покачала головой.

— Нет. Я не могу.

— Думаешь, он не поймет?

— Думаю, он будет винить себя, — ответила она. — И после всего, что он сделал ради меня, я более чем готова тащить это бремя самостоятельно.

— Но он же беспокоится за тебя, Кейтлин. У него это на лбу написано всякий раз, когда он смотрит на тебя.

Заставив себя опустить плечи, Кейтлин выдержала ее взгляд.

— Все хорошо. Так будет лучше.

Входная дверь открылась, и Букер вошел внутрь, прислонив винтовку к стене.

— На западном фронте без перемен (прим. отсылка к одноименному роману Ремарка), — пошутил он. — Дорога чиста, и я не вижу на полях никаких толп.

Он помедлил, положив руки на бедра и уставившись на двух женщин, сидевших вместе.

— Вы помирились? — спросил он, стараясь не улыбнуться.

Пихнув друг друга коленями, Кейтлин и Николь заулыбались.

— Да, все в норме, — сказала Николь.

Букер вздохнул, поднимая глаза к потолку.

— Спасибо тебе, боженька, — заперев и забаррикадировав дверь, он спросил: — Тогда ладно, кто проголодался?