— Не мямли!

— Максимов пропав…

Сон мигом слетел с офицера.

— Как пропал? Что ты мелешь?

— Пропав, — чуть не плакал сержант. — До ветру пийшов и зник, нибы чорты його забралы, — окончательно перешел он на родную «мову».

— По-русски говори, — буркнул сквозь зубы лейтенант, лихорадочно соображая, что делать: такое ЧП с ним случалось впервые. — Пошли, покажешь…

— Вин туда он спустився, — показал грязным пальцем сержант вниз, на жиденький кустик, прилепившийся к отвесной скале близ пересохшего русла ручья: откуда он брал воду, одному Богу было известно. — Я ему кажу: «Сидай тут, за бруствером», а он: «Стесня-я-яюсь!..» — противным тонким голоском, совсем непохоже, сымитировал он речь Максимова.

«Врет! — подумал Бежецкий. — Врет, паразит! Будто не слышал я своими ушами, как он материл солдат, загадивших весь склон! Ишь, чистоплюй хохлацкий! Ну, надраишься ты у меня сортиров, когда в расположение вернемся!..»

Ему вдруг так захотелось врезать кулаком в эту противную конопатую харю с бесцветными, как у поросенка, ресницами, что только усилием воли он пересилил это желание. Но в глазах, видимо, что-то мелькнуло все-таки, потому что солдат как-то съежился, испуганно глядя на офицера своими белесыми, как у мороженого судака, глазками.

— Смотри, Перепелица! Если не дай бог… — Он не договорил и полез через выложенный из плоских камней бруствер.

— Вы куда?

— На кудыкину гору! Топай за мной, Маша-растеряша!.. Стоп! Разбуди Киндеева — будет за старшего!

— А я?

— А ты — со мной! И моли Бога, чтобы Максимов просто заблудился…

— Та де там заблукаты!

— Слушай, Перепелица! Не зли меня… А ну — вперед!

Солдат и офицер осторожно, чтобы не вляпаться в следы жизнедеятельности взвода, обильно усеивающие склон (Саша и сам не раз тут отметился — что поделать, если отдельных офицерских ватерклозетов не обеспечили), спустились вниз.

— Ну и куда он делся? — спросил офицер сникшего сержанта: между скалами имелся проход — узкая щель, вероятно, проточенная когда-то бежавшим здесь водным потоком, но протиснуться в нее не удалось бы и кошке, не то что человеку.

— Я ж кажу: наче на небо ангелы виднеслы!

— Ты уж определись, Перепелица, ангелы или черти, — буркнул лейтенант. — И вообще: нечего тут разводить поповщину! Комсомолец ведь, мать твою…