Свидетельствует ли этот диалог о том, что Ганс чувствует глубокую враждебность к отцу? Конечно, если интерпретировать его в убеждении, что он выражает эдипов комплекс, такое понимание будет верным; кажется, что сказанное Гансом подтверждает это. Однако тот, кто изучает материал без такого убеждения, может прийти к другим выводам: жажда Ганса занять место отца не обязательно является выражением ненависти или серьезного желания смерти отцу. Не следует забывать, что одно из самых распространенных детских желаний – стать взрослыми, не подчиняться больше превосходящей силе взрослых, не быть объектами насмешек. Поэтому-то маленькие девочки хотят играть в куклы, а маленькие мальчики воображают, что уже стали взрослыми. Другой универсальной тенденцией, которую следует принять во внимание, является стремление испытать в качестве активного субъекта то, что было испытано в роли пассивного объекта. В своей работе «По ту сторону принципа удовольствия» Фрейд говорит об общей тенденции трансформировать пассивный принцип в активный: «Вначале он был в пассивной ситуации, был подавлен опытом; однако благодаря повторению, пусть и неприятному, в качестве игры, он играет активную роль… Как только ребенок переходит от пассивности опыта к активности игры, он перекладывает свой неприятный опыт на одного из своих товарищей по игре и таким образом находит отмщение на заместителе»[47].
Как указывает Фрейд, клинические данные свидетельствуют о том, что тенденция трансформировать пассивную ситуацию в активную является мощной силой, вызывающей многочисленные желания как у ребенка, так и у взрослого. Желание быть отцом, активно делать то, что испытывается пассивно, и умеренная ревность к отцу могли бы удовлетворительно объяснить высказывания Ганса, не подтверждая гипотезы о чрезвычайной враждебности по отношению к отцу как причине тревоги мальчика и, как следствие, фобии.
Следует принять во внимание еще один фактор. Если пятилетний ребенок говорит: «Да, я хочу, чтобы отец умер», это вовсе не обязательно есть выражение ненависти. Такие слова скорее могут быть выражением фантазии, которая в тот момент кажется приятной, без тяжести реалистического представления о смерти. Результаты анализа Ганса указывают на то, что он не особенно боялся и не ненавидел отца. Будь это иначе, он не разговаривал бы с ним так откровенно и не реагировал так позитивно на вопросы отца. Если мы изучим отношения между Гансом и его отцом без предвзятого ожидания обнаружить эдипов комплекс, мы можем ясно увидеть, что их отношения основаны на дружбе и доверии.
Возникает вопрос: как можно объяснить излечение фобии посредством отчасти некорректных интерпретаций? Мы предлагаем следующие соображения.
1. Ошибочная интерпретация касается
2. Несмотря на то что интерпретация неверна, метод поиска того, что существует за открытым поведением, помогает сам по себе.
3. Возможно, что иногда, как и в данном случае, подсказки обладают некоторым влиянием: профессор собирается помочь вам прояснить вашу путаницу. Это еще более выражено, если профессор, с которым вы имеете дело, обладает престижем и авторитетом (как обладал Фрейд). Особенно это сказывается, если психоаналитик проявляет симпатию и уважение, какие проявлял Фрейд на протяжении всего курса.
4. Возможно, самым важным фактором, если мы правы в предположении, что Ганс по преимуществу боялся матери, были интерес и поддержка, полученные им от отца и профессора, которые ободряли ребенка и заставляли его чувствовать себя сильнее и меньше тревожиться.
5. Наконец, фобия была незначительной, такой, какие возникают у многих детей, и, возможно, исчезла бы сама собой без лечения и без поддержки и интереса отца.
Подводя итоги, можно сказать следующее: представляется, что Фрейд под влиянием предвзятости в пользу авторитета отца и мужского превосходства интерпретировал клинический материал однобоко и не учел некоторые факторы, противоречившие его интерпретации.
VII. Значимость теории материнского права сегодня
Тот факт, что теории Бахофена, касавшиеся материнского права и матриархальных обществ, привлекли в XIX и первой половине XX века относительно мало внимания, в достаточной мере объясняется тем обстоятельством, что до окончания Первой мировой войны патриархальная система в Европе и Америке оставалась непоколебленной, так что сама идея о том, что женщина может быть центром общественной и религиозной структуры, представлялась немыслимой и абсурдной. По тем же причинам общественные и психологические перемены, произошедшие за четыре последних десятилетия, должны были дать основания для нового пристального интереса к проблеме матриархата; только теперь, кажется, происходят перемены, требующие переоценки идей, остававшихся невостребованными более сотни лет. Впрочем, прежде чем писать об этих переменах, я хотел бы предоставить читателю, незнакомому с трудами Бахофена и Моргана, краткое введение в их представления и принципах и ценностях матриархального общества[48].
Как писал Бахофен, принцип матриархата – это жизнь, единство и мир. Женщина, заботясь о ребенке, простирает свою любовь за пределы собственной личности на других людей и посвящает все свои дарования и воображение цели сохранения и украшения существования человеческих существ. Принцип матриархата – универсальность, в то время как патриархат – это система ограничений. Идея всеобщего братства людей основана на материнстве, но исчезает с развитием патриархального общества. Матриархат – базис принципа всеобщей свободы и равенства, мира и теплой человечности, заботы о материальном благосостоянии и мировом счастье[49].
Совершенно независимо Л. Г. Морган пришел к заключению о том, что система племенной власти у американских индейцев – сходная с обнаруженной в Азии, Африке и Австралии – основана на матриархальном принципе; он предположил, что более развитые формы цивилизации «будут повторением, но на более высоком уровне принципов свободы, равенства и братства, которые характеризовали древние кланы». Даже краткое изложение принципов матриархата должно ясно показать, почему я придаю такое значение перечисленным ниже социопсихологическим изменениям[50].
1.
2
3
4.
5.
6. Отдельные матриархальные тенденции могут быть обнаружены и в некоторых группах более или менее радикальной молодежи, не только потому, что они строго антиавторитарны, но также потому, что они разделяют указанные выше ценности и установки матриархального мира, описанные Бахофеном и Морганом. Идея группового секса (в среднем классе, пригородах или сообществах радикалов с совместным сексом) имеет тесную связь с описанной Бахофеном ранней стадией матриархата. Можно также задаться вопросом: не связана ли тенденция сглаживания половых различий во внешности, одежде и т. д. с тенденцией отказа от традиционного статуса мужчины, меньшей поляризации двух полов, ведущей к регрессии (эмоциональной) к догенитальной стадии младенца.