***

Открытый урок закончился. Полине с Артемом поставили по пятерке. Когда они по очереди читали доклад, в классе было непривычно тихо. За последней партой сидели завуч с директором. Ирина Владимировна ужасно нервничала, все время путалась, сбивалась, неинтересно рассказывала.

Полине поставили пятерку, потому что открытый урок – это проекция обычного урока экономики в параллельной идеальной вселенной, где весь урок ученики сидят молча, слушают, по команде записывают, после объяснения новой темы, поднимая руки, задают вопросы, все говорят друг другу «спасибо» и «пожалуйста» и получают только хорошие отметки.

А выступила Полина плохо. Монотонно и сбивчиво читала текст, который будто бы первый раз в жизни видела. Сама Полина воспринимала свое выступление как тяжелое испытание, которое нужно преодолеть любой ценой, пусть и ценой позора. Главное, скорее убежать к окошку, за свою парту, спрятать глаза в учебник.

К тому же у Полины были дела поважнее экономики, доклада, выступления. Она со вчерашнего вечера думала о многослойности. Думала не как Артем, потому что Полина ничего не знала об участках мозга и их функциях. Она думала о добровольном блуждании между слоями. Ей ведь и самой очень нравилось, что она могла жить в индейской деревне, идя по улице Ленина, или ехать в автобусе, прижавшись лбом к холодному стеклу, и при этом быть маленькой-маленькой и ждать на пороге, когда в дверь постучит папа, а она ему откроет. С трудом провернув ключ в замке, он поставит портфель и возьмет ее на руки, и Полина будет обнимать его за шею.

Еще Полина думала, что наверняка же существует какая-то общая реальность, в которой все встают по будильникам, расходятся по остановкам и авто, едят, говорят друг с другом, стремятся домой. Такой огромный муравейник, на который если смотреть сверху, видишь только хаос. Но по-настоящему в этой реальности не живет никто, рассуждала Полина, потому что каждый живет в своей собственной, слышит только свой будильник и идет на свою остановку. Если бы реальность у всех была общая, все, к примеру, не любили бы Артема, потому что любить его тяжело, но Полине это удавалось, а значит, и реальность у нее своя.

Еще она думала про дедушку Артема. Думала, что ничего странного с ним не произошло. Скорее всего, он частенько уходил туда, в прошлое, побродить, побыть с женой и маленькой дочкой, а перед смертью только и случилось, что он забыл, как возвращаться.

Еще думала про маму – свою. Думала, как не просто ей приходится. Она все время пребывает в других слоях, ее туда тянет, ей там хорошо, а Полина с дедуней все время дергают ее за рукав: «Варя, мам, Варя, мам», – чем возвращают ее в эту скучную, серую реальность.

– Гулять пошли, – шепнул ей в ухо из-за спины Артем.

Полина стояла в очереди у гардероба. Очередь была своеобразная – толпа школьников, сбившихся в одну кучу, толкала друг друга, стараясь протиснуться к вешалке. Полину несло потоком, она не сопротивлялась. Хоть и медленно, но становилась все ближе и ближе к своему пальто.

Не дождавшись ответа, Артем одной рукой отпихнул несколько впередистоящих и оказался у вешалки. Безошибочно нашел ее зеленое пальто, взял свою куртку и, будто ледокол, прошел сквозь бурлящую толпу обратно. По пути зацепил Полину.