— Мне задание выпало. Когда мы еще только-только первый гроб нашли. И я его принял.

— Какое задание, маша милость?

— Богоугодное! Неужто ты думаешь, что благородный крестонесущий рыцарь может принять задание, противное вере и чести?

— Да нет… В смысле… — Щелк! — Ой! Больно, ведь! Ваша милость, я просто хотел узнать, в чем оно заключается. И откуда вы о нем узнали?

— Прочитал, — немного смущенно признался Полбу. — По слогам, как святой отец учил. Долго читал, почти до того перекрестка.

— И о чем?

— Уничтожить порождения ада — гулей. И спасти плененные души. Вот, когда скелет пылью осыпается, у меня полоска выполнения немного закрашивается. Так что, все мы верно делаем. С Божьей помощью.

— Ну да, куда же без нее…

— Без нее никуда, — серьёзно кивнул крестоносец.

Наверное, задание было бы очень сложным, сопротивляйся гули хоть символически. Но недавнее странное поветрие усушило их всех поголовно и уложило по гробикам. Ждать зловещего ритуала восстановления, всеобщего респауна или индивидуального поднятия от случайно пролитой на тело крови. Но не повезло несчастным гулям. На их беду в подземелье очутился крестонесущий рыцарь. Совершенно не желающий ни дождаться респа, ни истекать кровью, ни, уж тем более, вершить темный ритуал.

Он просто методично и трудолюбиво обошел подземелье, развеивая иссохшие останки, не забывая приговаривать «Аве Мария». Над каждым гробом. Да дело оказалось долгим. Пендаль, любящий во всех делах порядок и считавший гулей, насчитал не меньше пятисот штук, и отряд изрядно замаялся ходить туда-сюда. Почему туда-сюда? Потому что парочку штреков они все же умудрились пропустить и после долго искали неупокоенных. Благо, стоны и крики боли, хоть и слышались уже еле-еле, указывали нужное направление.

Когда гули закончились, Константин разом получил сто тридцать второй левл и ненадолго выпал из реальности. Ту-ду-ду-ду-у-у, тр-р-р-ра-та-та, дзынь-дзынь и прочие звуковые эффекты бушевали особенно яростно. И до сто тридцать третьего осталась совсем капелька, радостно отметил про себя барон. Очень уж ему понравилось апаться.

Фофан так же подрос, причем не только в уровнях, но и физически. Сто первый левл свалился на пета лавиной новых возможностей. О которых он не рассказал Константину только по причине скудного словарного запаса. Если раньше Фофан был размером с человеческую голову, то теперь вымахал примерно футов до двух в диаметре. А волшебная шляпа хоть и выглядела забавно, но усиливала ментальные способности пета чуть ли не вчетверо.

Токик, в свое время отказавшийся от жеребьевки, полноценным игроком не считался и потому экспы не получил. Но все равно был счастлив, пополнив свой бестиарий тремя новыми видами бездушных. «Сухой гуль», «Высохший Гуль» и «Иссохший гуль». В чем именно заключалась разница между этими тремя породами, Константину было совершенно не интересно, и он не прислушивался к восторженно шепелявящему ботанику.

А Пендаль уже несколько часов тихо радовался, любуясь единичкой в графе «Запасные жизни».

— У меня снова табличка… — сказал рыцарь. — Сейчас прочитаю. В. Е. Ве… Р. Н. И. Рни… Верни… Что вернуть? Т. Е. С. Тес. И этот знак, который не читается, но зачем-то пишется. Верни тес. Что такое «тес»?

— Вернитесь? — предположил корзинщик.

— Возможно… К. В. То есть… В… К. О. М. Ком…

Муки чтения трех строчек, разъясняющих следующий этап задания, продолжались еще около получаса. Но, в конце концов, выяснилось, что нужно вернуться в комнату с картинами. Что отряд и сделал.

Комнату заливало призрачное сияние. И сияло оно не само по себе, его испускала полупрозрачная фигура пожилой женщины с мягкими чертами лица и добрыми глазами.