— Отпусти меня… — шепот существа был еле слышен. — Я не знаю тебя. И клянусь больше никогда не попадаться на твоем пути… Отпусти…

Константин смотрел в черные провалы пустых глазниц и плакал. Нет, плакал не от горя. От радости. Глаза… Что, глаза? В этом мире ноги отрастают за одну ночь! А глаза они намного меньше! Значит еще быстрее вырастут!

Но она! Княжна! Жива! ЖИВА! И пусть говорит, что не знает, не помнит его, это неважно. Он развеет злые чары, и они будут счастливы.

Существо сдерживалось из последних сил. Напирающее изнутри золотистое нечто выталкивало его из тела, аура Света и Любви лишала воли к сопротивлению.

— Я не уйду… Это тело теперь мое… Мне даровал его…

— Милая моя, хорошая. Одержимость — это плохо, очень плохо. Но с помощью Господа и Пресвятой девы мы избавим тебя от злого духа!

К смывающему сознание существа потоку Любви присоединился полноводный поток Веры. Существо удерживалось в теле княжны последним коготком… Еще чуть-чуть…

— Ми-ми… Хоро-о-оша-а-ая-я… — и Фофан протянул сверкающую гриву золотистых волос. Его умильная мордашка светилась нежностью и неподдельной радостью от встречи с горячо любимой подругой.

Этот слабый ручеек принес именно ту соломинку, которая сломила хребет метафорического верблюда. Черный коготь, цепляющийся за сознание, сломался, и маленькое сверкающее нечто внутри Данунашки взорвалось сверхновой звездой.