Вспомнил — и вдруг как дернуло меня что-то. Огляделся вокруг…

— Стась, — говорю, — пока я Михеича буду искать… видишь, вон там, за забором, на веревке белеет, то ли простыня, то ли скатерть. Принеси, пожалуйста.

Должно быть, авровцы здорово удивились, когда перед их окопами объявилось эдакое чудо — «Смилодонт» с примотанной к антенне белой тряпкой. Мы остановились метрах в пятистах, я вылез, закурил и, дождавшись, пока из траншеи выберется и направится в мою сторону кто-нибудь с погонами, неторопливо зашагал ему навстречу. Метрах в трех вытянулся, щелкнул каблуками.

— Обер-лейтенант Эрик Босса, — сообщаю, — отдельный тяжелый панцербатальон корпуса Линдемана.

Черт, думаю, вот уже и сам себя стал Эриком именовать… прилипло…

Авровец тоже остановился, откозырял.

— Подполковник Сергей Береговой, — сухо произносит, — сводный батальон 3-го десантно-штурмового корпуса.

Ух ты, думаю, надо же — целый подполковник!

Забавно… когда я его вблизи разглядел, странное ощущение возникло. Не то чтобы он кого-то знакомого напомнил, а словно бы видел я его. Причем именно его и сравнительно недавно. Я секунд двадцать повспоминал — не, думаю, бред. Наваждение.

Подумал было предложить ему закурить, но почти сразу же сообразил — не возьмет. Видно… по тому, как он стоял, как глядел на меня. Идейный. В смысле, авровцы они, конечно, все как бы идейные, но в разной степени… одни, к примеру, нас, кайзеровцев, просто к стенке ставят, а другие норовят выдумать чего позаковыристей.

— Господин подполковник, — говорю, — предлагаю вам и вашим людям сложить оружие.

Кажется, «возрожденец» удивился. Не сильно, но удивился.

— Герр обер-лейтенант, — медленно произносит он, — вы, похоже, хорошо говорите по-русски?

— А что, — спрашиваю, — ударение где-то не там ставлю?

— Нет, — качает головой авровец, — с ударениями у вас как раз все в порядке. А вот такое идиоматическое выражение, как «белены объелись», вам что-нибудь говорит?

Что такое «идиотическое выражение» я, понятно, не знал, но общий смысл вопроса уловил.

— Да.

— Тогда, герр обер-лейтенант, позвольте осведомиться — вы белены объелись?

Я на него уставился хмуро… секунд пять, а потом думаю, — а ведь прав он. Какого, спрашивается…

Но раз уж я эту комедию устроил, надо бы роль доиграть. Как Вольф, окажись он здесь и сейчас, на моем месте…