— Просто они… все… видят во мне чудовище. И заставляют меня им быть!

Он всего лишь имел в виду прицепившиеся к нему роли страшилищ и супостатов, которые был вынужден исполнять в мальчишеских играх раз за разом, но Саруман явно услышал в двух коротеньких фразах что-то другое, куда более веское и значительное. Лицо мага, и без того бледное и задумчивое, стало совсем уж неподвижно-мрачным.

— Не видят, а хотят видеть, Гэдж, людям это свойственно, — мягко поправил он. — Всегда проще увидеть чудовище в ком-то другом, нежели разглядеть его в самом себе.

— А ты сегодня тоже… увидел во мне чудовище? — пробормотал Гэдж едва слышно.

— Я увидел, что ты все-таки сумел его победить, это твоё внутреннее «чудовище», — помолчав, негромко сказал Саруман. — И это очень ценно, мой мальчик. И для тебя, и для меня.

Гэдж искоса бросил взгляд на волшебника — ему казалось, что Саруман над ним сдержанно посмеивается, но нет — учитель по-прежнему был совершенно серьёзен. Даже как-то пугающе серьёзен, подумал орк.

— Впрочем, если для тебя это так важно, — помолчав, осторожно добавил маг, — и если тебя это утешит, то могу сказать, что в ролях злодеев и чудовищ тоже есть своя прелесть и даже некоторый смак. Если, конечно, как следует в них вжиться и исполнять, так сказать, с душой и с азартом… но при этом не забывать, что это всё-таки лишь игра, которой не стоит очень уж увлекаться.

— Луту и его дружкам совершенно не интересно, с душой я там играю роль тупого пещерного чудовища или без души, — возразил Гэдж. — Они просто изображают из себя благородных доблестных воинов и хотят это мерзкое чудовище как-нибудь позаковыристее убить.

— Гм. А пещерное чудовище не может — там, в игре — явить свою чудовищную силу и подло расшвырять доблестных воинов по кустам?

— Если чудовище одно, а воинов — пятеро?

— Воины не слишком благородные и доблестные, однако… Может быть, тебе стоит поменьше, э-э… водиться с Лутом и его компанией?

— А с кем мне тогда водиться? — проворчал Гэдж. — С Гархом?

Саруман как будто пришёл в замешательство.

— Да, это явное затруднение… — пробормотал он.

— Да ладно, — сказал Гэдж. — Это всё ерунда. Подумаешь, дурацкие игры, Лут и его дружки… Просто…

— Что?

Опустив голову, орк рассеянно мял и перебирал между пальцами растрепанный кончик и без того изломанного пера.

— Просто, ну… Ты сегодня правда во мне разочаровался?

Саруман, не моргая, пристально смотрел на пляшущий в полумраке огонек свечи.

— Не в тебе. Совсем не в тебе, Гэдж. А что касается Лута… Что ж, я поговорю с его матерью и отцом. Будем надеяться, что это возымеет в ближайшее время какое-либо заметное действие.