– Удивлен? – глядя на молодого товарища, спросил Юрий Александрович. – Вижу по глазам, по лицу, что вопросов у тебя появилось еще больше, чем тогда, когда мы беседовали в машине.

– Я ничего не знал об этой стороне вашей жизни. Хотя вы мне близки, как никто другой. Выходит, что я либо глуп, либо слеп, либо то и другое, вместе взятое.

– Не нужно наговаривать на себя, Сергей, – мягко произнес Тихомиров. – Если бы ты знал или даже догадывался об этой закулисной стороне моей жизни, то...

– То что?

– То это означало бы, что я не на своем месте.

– Могу задать вопрос?

– Чуть позже. Сначала я кое-что скажу. Возможно, у тебя будет меньше вопросов ко мне... Сергей, мне на днях исполняется шестьдесят два. Бежит времечко, не так ли?

– Хотел бы я выглядеть в ваши годы так, как вы сейчас, – пробормотал себе под нос Краснов. Затем чуть громче добавил: – Хороший возраст, Юрий Саныч. Самый расцвет! Вы еще о-го-го...

– Спасибо, друг. Но ты меня не понял. Через несколько дней истекает мой контракт.

– Контракт? О чем речь?

Тихомиров рассмеялся. Но как-то коротко... и не очень весело.

– На самом деле, конечно, никакого контракта на бумаге не существует, – сказал он после паузы. – Но устная договоренность внаших кругах, подкрепленная биографией и некоторыми защитными механизмами, значит гораздо больше, чем любая бумага с личной подписью.

– Вы сказали – «в наших кругах»?

– Да, в тех кругах, в которые я... в которые мы – так будет точнее – решили ввести и тебя, Сергей Михайлович. – Тихомиров вновь заглянул своему молодому товарищу в глаза. – Приведя тебя сюда, введя тебя в ближний круг, я, Сергей, несу за тебя полную ответственность.

– Спасибо, Юрий Александрович, но... О чем мы сейчас говорим?

– Я твойпоручитель. Я отвечаю за тебя головой. У нас тут устроено все просто. – Глаза Тихомирова из серо-голубых вдруг стали льдистыми. – Люди ближнего круга должны доверять друг другу. Слишком высоки ставки. Но и серьезных проступков на таком уровне не прощают. В особенности – предательства.

Краснов, обведя глазами интерьер этого сохранившегося почти в первозданном виде кабинета сталинской эпохи, криво усмехнулся:

– «Давэряй, но правэряй», как говорил прежний хозяин?

– Очень четкая и точная формулировка. С одной стороны, на этом уровне не нужны бесчисленные согласования и прочие бюрократические закорючки. Достаточно слова, чтобы проблема была решена. Или как минимум чтобы этим вопросом плотно занялись. С другой стороны, возникают большие соблазны... Такие люди могут создать большие проблемы.

– И вы, Юрий Александрович, как я понимаю, занимаетесь негласной проверкой тех персон и личностей из некоего «ближнего круга», кто нарушает установившиеся правила и создает «проблемы»?