Вот он, первый вращающийся треугольник!

«Держава Рейх, модель 11» — это… точно, «Фокке-Вульф 190». Базу знаний сенсорной системы набивали второпях, таблицу соответствий пришлось просто вызубрить. Пилотам «марсиан» было куда проще: там у них все машины с радиоопознавателями «свой-чужой».

Хотя здесь… ой, тэту, да я уже под Пинском!.. Своим здесь взяться неоткуда.

— Не смеют крылья чёрные над Родиной летать, — сказал Иван, коротким ласковым движением выжимая гашетку.

«Боекомплект жёстко ограничен, сынки… не успели пока наладить производство. Подчёркиваю: обещают, дело такое — настреляешься, Кожедуб, настреляешься».

Два импульса — с левой и правой пушек, — на мгновение осветили кабину. В транспортном отсеке что-то восторженно пискнуло, но Кожедуб этого не слышал: далеко впереди, почти на пределе видимости невооружённым глазом, в воздухе полыхнуло алым, багровым, белым фейерверком, и бортовой вычислитель сочным двойным щелчком подтвердил попадание.

— Первый!.. — хрипло сказал Иван, выводя машину на следующую цель. В отсеке кричали его «болельщики» — он предпочёл думать, что кричат они от радости.

Второй истребитель он сбил через несколько секунд. Тоже двойное попадание.

На этом тир закончился: то ли остальные немцы увидели взрывы и что-то сообразили, то ли, допустим, первую пару пилотировали лётчики послабже. Хотя откуда здесь было взяться настоящим асам? асы горели под Москвой. А тутошние немчики гореть не желали — и шарахнулись в стороны.

Быстро выяснилось, что «гирлянды» хорошо позволяют работать по противнику, который о твоём присутствии не подозревает. А вот когда подозревает… Прикидывая возможность последовательного накрытия расползающихся огоньков, Иван завернул резкий вираж. Перегрузка вдавила в кресло, набухшие жилы распёрли ворот гимнастёрки.

«Авионика отслеживает физическое состояние пилота».

Через десять минут взмокший, с прокушенной губой, но совершенно счастливый Кожедуб перевёл взгляд на панель внутренней связи.

— Живы? — спросил Иван, рассматривая слабое копошение в сумерках транспортного отсека. Руки ещё немного дрожали, но перегрузки в пилотском кресле СИД-бомбардировщика действительно переносились гораздо легче.

А ведь это обычная «бэшка», покачал головой Кожедуб, полноценный истребитель тыщу двести выжимает, ой, тэту!.. И маневренность не чета.

— Живы… — донеслось из динамика, — горазд ты врать, сержант: «чуток потрясёт!..»

— Живы — и ладно, — пряча улыбку, сказал Иван. — Между прочим, Пинск прошли.

— Ты давай там больше не шустри, для разнообразия. Половинкин голову себе разбил. Пустая, конечно, а ведь казённое ж имущество.

— Аптечка справа, такая серая панель… дальше, дальше по стене. Ого, кожу сорвало?

— Флагом… Гхм, Кххм… лейтенант, на кой чорт ты флаг с собой поволок?

— Казённое ж имущество, не бросать же.