Теперь как минимум год, а то и два епископ мог себя чувствовать совершенно спокойным. Южный сосед оказался дурнем почище старого Владимира Полоцкого.

Константин же, на самом деле отправив послов… к польским князьям Конраду Мазовецкому и Лешку Белому, отдал долгожданную команду Вячеславу, которому теперь приходилось терпеливо объяснять, что время для всей Прибалтики еще не пришло.

— Опять же датский король Вальдемар Второй пока еще в силе, — втолковывал другу Константин. — Вот и получается, что нам для начала надо взять свое законное. А потом, зная, что они не угомонятся, пока не отберут обратно то, чем уже владели, ждать их удара. Но самое главное — это то, что сейчас половина прибалтийских племен еще не покорилась им. Именно сейчас мы получим хорошую поддержку со стороны местного населения, особенно эстов, а где-то к двадцать третьему году их всех окончательно поработят.

— Ну и давай ахнем дружно, чтоб они опомниться не успели.

— Говорю же, Вальдемар еще силен, и опять-таки крестовый поход может начаться.

— А если мы только эти два замка возьмем, то Вальдемар промолчит?

— А они не его, — улыбнулся Константин. — У датчан как раз назрела масса противоречий с орденом и епископом, так что воевать с нами из-за собственности отца Альберта они никогда не станут. Да и братья из ордена выручать епископа тоже без всякой охоты подадутся. Кроме того, выдвинув так далеко вперед свои владения по Двине, мы создаем шикарный плацдарм, с которого в свое время и выступим разом во все стороны.

— Ну, разве что так, — неохотно протянул Вячеслав.

— И опять же психология. Мы берем замки, спокойно отбиваем попытки немцев вернуть их обратно, и все видят на деле, что мы сильны, причем настолько, что ни Альберт, ни орден не в силах ничего поделать. Следовательно, местные племена уверятся в том, что если они попросят нас о помощи, то мы запросто сможем ее оказать. Это раз.

— А два?

— Русь. Не наша, что уже взята под Рязань, а та, что осталась. Сам прикинь. Впервые за все время мы в Прибалтике не отступаем, а атакуем, возвращаем исконные земли. Это как? Опять же поддержку церкви получим, ведь те же ливы и прочие, кто уже окрещен, сразу в православие перейдут.

— Или в язычество вернутся, — проворчал Вячеслав.

— Найдутся и такие, — согласился с другом Константин. — Более того, поначалу их вообще больше всего будет. Но их боги Христу не конкуренты. Слабоваты. А с учетом того, что мы торопиться не собираемся и насильно крестить их не будем, то утратит силу закон противодействия, когда хочется поступить непременно наоборот. То есть в язычестве многие пребудут недолго, от силы полгода-год. Да пусть хоть десять или двадцать лет — неважно. Все равно в конечном итоге все они придут в церковь. А там уже очередь и до пруссов с литовцами дойдет, с которыми тоже мешкать нельзя, потому что они потихоньку начинают собирать силы воедино. Лет через десять, когда Миндовг войдет в силу, одолеть их будет значительно тяжелее. Так что пусть они не в удачные набеги ходят — на Псков с Новгородом, а в неудачные — на нас.

— Звучит вроде бы все правильно, — вздохнул Вячеслав. — Вот только как оно на самом деле будет?

— Я не господь бог, — развел руками Константин. — Сам этого не знаю. Да и никто не знает. Кстати, ты так и не сказал, почему решил не оставаться в Кукейносе, а возглавить остальных?

— Ну, главная причина — это если у рыцарей бзик случится и они почему-то сразу на Гернике пойдут.

— Минуя незахваченный Кукейнос? Вряд ли.

— Но вариант этот исключать нельзя. Тогда все наши хитромудрости с Вячко сразу отпадут, а я на этот счет еще кое-какую чертовщину приготовил. Опять же группу боевых пловцов испытать на деле нужно. Ну и еще кое-что. Нефти у меня не так много, но на это хватит, а сажи сколько угодно.

— Ты чего придумал-то? — с подозрением уставился на друга Константин.

— Танец с саблями, точнее, с нефтью. Музыка купеческая, учитывая завоз, а уж слова мои, — бесшабашно улыбнулся бывший спецназовец. — Надо же повеселить честну компанию. Все, княже, я побежал, а то меня уже Вячко заждался.