— А я ведь тебе под Коломной жизнь оставил, — напомнил Константин.
— Ну и дурак, — спокойно ответил Ярослав.
— Знаю, злобствуешь ты на меня за то, что я княжество у тебя отнял, — продолжал Константин. — Что ж, могу обратно вернуть.
— Все грады? — уточнил Ярослав. — И Владимир с Ростовом, и Суздаль с…
— Их не могу, извини, — перебил рязанский князь. — К тому же они никогда твоими и не были. А вот Переяславль отдам.
— Ишь ты, — подивился Ярослав. — А ты скупердяй, оказывается. Речь о твоей жизни идет, а ты одним городом отделаться захотел.
— Ты же знаешь, я свое слово держать привык. То, что обещаю, и впрямь верну, если ты мне дашь свободу. Остальное… — Константин даже не стал договаривать — и без того все понятно.
— Думаешь, будто княжич Святослав сумеет все без тебя удержать? — усмехнулся Ярослав. — Напрасно. Не станет тебя, и все отчины без твоего дарения моими станут.
— А осилишь? — пришел черед усмехаться Константину. — Лучше вспомни, сколько раз я тебя бил.
— Ты бил, а я уцелел, — нашелся его собеседник. — Зато теперь я разок ударю, и с тебя довольно будет.
— Чужими руками, — заметил узник.
— Дружинники мои, стало быть, и руки мои, — возразил ночной гость. — А тебе я лишь одно могу предложить перед смертью. Помолись напоследок, ежели душа просит. Попа, правда, для исповеди не позову. — Он развел руками. — Ни к чему мне лишний видок. Развяжет язык, тогда придется лишний грех на душу Кулеке класть. А то, если хочешь, мне покайся, — предложил он после паузы.
— Нет уж, уволь, — улыбнулся Константин и медленно сдвинул руку чуть ближе к тому месту, где лежал нож.
Он даже почти нащупал его кончиками пальцев, оставалось только выбрать удачный момент. К тому же на ум пришла неплохая идея. Сработает, нет ли — бог весть, но попробовать стоило.
— Ну, как знаешь, — разочарованно произнес Ярослав.
Не то чтобы он жаждал услышать от рязанского князя какие-нибудь сокровенные тайны. Гораздо больше его расстроило иное. Он-то, когда шел сюда, — чего уж перед самим собой скрывать — надеялся увидеть страх на лице человека, приговоренного к смерти, полюбоваться тем, как тот ползает у него в ногах, униженно умоляя сохранить ему жизнь, а что на деле? Да ничего. Рязанец спокойно сидит и даже разговаривает без дрожи в голосе.
Лишь один раз Ярослав слегка оживился, после того как Константин предложил ему Переяславль. Думал — вот оно, началось. Сейчас один за другим отчины возвращать начнет, а там как знать, может, и Рязани своей не пожалеет. Ан нет. Как нищему на паперти, куну метнул и больше ни-ни.
Словом, все не то и не так. Получилось не торжество над поверженным врагом, а черт знает что.
Ярослав тяжело поднялся с лавки и, равнодушно бросив на ходу лаконичное «Прощай», двинулся к выходу. Правда, он успел сделать лишь пару шагов. Третий не получился — узник не дал. Одной рукой закрыв Ярославу рот, он взмахнул перед его носом рукой с зажатым в ней ножом и тут же легонько прислонил холодное лезвие к его спине.
— Передумал я помирать, — сообщил Константин шепотом. — А что ножичек у меня небольшой, так это пустяк. Зато лезвие травленое. Потому и держу плашмя — царапнуть тебя боюсь, ты мне еще живой нужен. Так что имей в виду — твои люди и вбежать не успеют, как ты уже мертвым валяться будешь. Может, я тоже сдохну от рук твоего Кулеки, хотя если крик подниму, то как знать, как знать. Неизвестно еще, будет ли он мстить, когда стражники городовые набегут. Князь-то его все равно окочурился. Но я не кровожадный. Могу и жизнь тебе оставить. Так что выбирай.