Пауза длилась с минуту, наконец гость соизволил разжать рот.

— Гадаешь, поди, за каким лядом я к тебе явился? — криво усмехнулся он.

Гадать, зачем Ярослав пришел в столь неурочный час, можно было до бесконечности, однако Константин этим заниматься не собирался, резонно рассудив, что ему и так все скажут. Ни к чему ночному гостю хитрить перед беззащитным узником.

Говорить об этом вслух он, правда, не стал, напротив, решил подтвердить:

— И впрямь ума не приложу, к чему это ты вдруг тут появился.

— Проститься пришел, — пояснил его собеседник. — А то худо мне, — честно сознался он. — Сдается, что долго не протяну. Басурманские сабли бьют посильнее рязанских мечей, — не преминул он намекнуть на свои предыдущие раны. — А ты поближе ко мне сесть не хошь? — спросил он, указывая на лавку, стоящую с другой стороны стола.

— А мне и тут хорошо, — спокойно ответил Константин.

— Спужался, — удовлетворенно протянул Ярослав.

— Думай как хочешь, — вновь не стал спорить рязанский князь. — Но, судя по твоим людям, скорее ты меня боишься.

Ярослав с видимым усилием расправил плечи и грозно посмотрел на дружинников, которые продолжали стоять возле ступенек.

— Ну! — рыкнул он грозно, и они нехотя подались к выходу.

— Мы у самой двери будем, — предупредил один из них. — Ежели что, так мигом поспеем.

И непонятно было, кому адресованы эти слова. То ли Константину, чтоб не думал дергаться попусту, то ли самому Ярославу. Впрочем, это не важно.

— Токмо ты ликовать не торопись насчет моей смерти, — предупредил Ярослав, недобро ухмыляясь.

— А я и не думал, — вздохнул Константин.

— Правильно, — одобрил Ярослав. — Потому как тебе на тризне погулять не удастся. Не ведаю уж, когда именно моя душа с телом расстанется, зато точно знаю, что тебе и до завтрашнего утра дожить не суждено.

— Значит, сдохни ты сегодня, а я завтра, — подытожил Константин и уточнил: — Это ты так решил?

— А то кто же, — спокойно откликнулся Ярослав. — Вот перемолвлюсь с тобой словечком напоследок, да и приступят мои вои, помолясь.

— В таком деле молиться… — задумчиво протянул рязанский князь и полюбопытствовал: — Это каким же богам?

— Да не важно, — небрежно отмахнулся Ярослав. — У моего Кулеки один бог в душе — я. Вот как повелю, так он и сделает. Может и вовсе без молитвы тебя порешить.