– По закону поступить, – сказала Лючия, – сами знали, на что шли.
– Ну зачем так? – ответила Анна Петровна. – Может, они еще не безнадежны. Юр, а ты как думаешь?
– Раз никакого вреда они причинить не успели, можем и отпустить, – сказал Смоленцев, – и даже отдать им то, за чем пришли. Жалко ведь глупых – если те, кто их послал, окажутся недовольны, найдут завтра еще два тела в лесополосе. Разумеется, при условии, что они запишут все, что рассказали. И на вопросы ответят.
– Я ничего писать не буду, – с отчаянной решимостью заявил Степа.
– Ну, тогда прости: если ты не с нами, то против нас, – ответил Смоленцев. – Вам Сергей Степанович ваш не говорил: «бойтесь равнодушных»? Некогда нам с вами философию разводить – и не мы к вам, а вы к нам без приглашения пожаловали, так что без обиды. Или ваша исповедь, или милицию вызываем. Да, во втором случае ваши как раз узнают после, что вы нам успели рассказать, и предателями вас считать будут. Сюда глянь.
Он поднялся, подошел и показал Степану и Любе предмет, который все время разговора держал в руках, похожий на портсигар или зажигалку. На плоской грани засветился экранчик, и Степа с Любой с изумлением увидели и услышали то, что было в этой комнате несколько минут назад. Телевизор – но цветной, с таким качеством изображения, а главное, могущий снимать, записывать и воспроизводить?!
– Ну вы и… – только выговорил Степа.
– Я вас обманывал? Обещал, что не будет записываться?
– Но про Сергея Степановича я ничего не напишу!
– И не надо. Пиши то, что только что говорил. И к вам, гражданка Потоцкая, это относится.
– Ну что, закончил свое писание? Подпись и дата не тут, а в конце листа. Вот так, правильно. А теперь после основного текста добавь еще абзац. Вот по этому образцу – обязательство сотрудничать и сообщать.
– Да как же…
– А по-твоему, это будет справедливо, что кто-то и дальше станет подбивать наших советских студентов выступать против линии партии и слов товарища Сталина? Как вам
– А кто?
– Документ смотри – Служба партийной безопасности. Отвечаем не за ловлю врагов-шпионов, а как раз за соответствие реальной жизни, коммунистической идее и линии Ленина – Сталина. То есть на государственном уровне заняты тем, что вы пытаетесь по-дилетантски. Вот так, записал? Умница. Теперь вы, Люба. Все правильно. Ну что, Анна Петровна, можем отпустить ребят?
– И даже отдать им, что искали, – кивнула та, кто была здесь старшей (даже главнее Юрия Смоленцева и Лючии). – Люся, передай.
Степа схватил лист, отпечатанный на машинке под копирку. Вместе с Любой быстро собрали со стола свои вещи, что там лежали – включая и Степин пистолетик, без патронов.
– Стой, куда? – с ленцой произнес Валентин. – Мы еще не завершили. Допрос закончен – начинается инструктаж. Вы понимаете, что раз такая игра пошла, что всерьез убивают, – вас тоже могут, как Ганну? Что своим расскажете?
Степа лишь пожал плечами.