И будь проклято платье! Вообще — зачем мне платье, если форма сотрудника заповедника предполагала приличные в общем-то брюки. И в городе я многих женщин видела в штанах, хотя, конечно, и в платьях попадались, особенно старшего возраста. И бал благотворительный, то есть лучше было бы показать себя как сотрудника заповедника, а не фифу, которая потанцевать пришла. И это еще я не учитывала, что танцевать местные танцы я не умела… Но кого я обманываю, все, на что я способна в балу, так это положить руки на плечи партнеру и неспешно покачиваться. Даже если бы меня учить сейчас кинулись, увы, навыка нет и не было.
Платьем на самом деле все не обошлось: к огромному чехлу прилагались еще и коробки — с туфлями и аксессуарами. В очередной раз мне захотелось задать закономерный вопрос «зачем», но Дезмонда не было, и спросить было не у кого.
В общем, настроена я была скептически — и по поводу бала, и касательно моей уместности там. Но стоило мне с трудом отодрать одежный чехол, как я поняла, что как никогда в жизни хочу надеть на себя то, что вижу. Даже если бы оно было не мое, я бы попросила его примерить.
Платье было не таким, как у нас рисуют на обложках любовных романов: то есть никаких рюшей и кружев. Очень простые линии силуэта, верхний материал местами плотный и жесткий, но нижние ткани на ощупь оказались мягкими. Грудь была закрыта — уже за одно это нужно было расцеловать дизайнера. Состояло платье, как оказалось, из двух частей — внутреннего костюмчика и наружного, оттого надеть его было очень легко. Юбки на самом деле оказались очень-очень широкими штанами из льющегося легкого материала. Так что в итоге я сначала облачилась в бежевый, приятный телу комбинезон. А уже потом накинула сверху более плотный и яркий «чехол», так сказать.
Корсета не было, в области талии неизвестный, но очень мудрый дизайнер оставил мне свободного места немало: а вдруг на балу кормят прилично и заморскими деликатесами? Верхняя юбка оказалась неоднородной, с длинными разрезами, благодаря чему я даже шагать быстро могла. А еще в платье были карманы — скрытые в основном, но я очень быстро их нашла. И это было — словно мне явилось чудо! Просто не ожидала я от наряда, который не должен быть по идее функциональным, такой продуманности.
А в коробке с аксессуарами для меня нашлись перчатки и какие-то ленты. И если с перчатками все в принципе было ясно, то ленты я долго крутила в руках — были они немного разные и цветом отличались: но по форме было сложно сказать — это для волос, на пояс или еще куда, опознавательных знаков на них не было.
А вот туфли разочаровали, обыкновенные такие балетки, ну, может, с местной ортопедической подошвой. А так — песен не пели, взлетать не взлетали, обычная обувь.
Смысла надевать платье я до сих пор не нашла, но надеть его хотелось, к тому же сидело оно как нужно и никакого дискомфорта я не чувствовала. Такое уже было с формой и остальной доставшейся мне одеждой, хотя я мерок вроде бы своих никому не говорила. Возможно, это все было сделано каким-то магическим образом?
До назначенного момента выезда из заповедника оставалось больше получаса, так что это время я посвятила шастанью по местной сети в поисках того, для чего нужны ленты. Платье послушно тянулось за мной, вилось вокруг ног, но не мешало, и наступить на подол я перестала бояться очень быстро. Информация нашлась сразу, разный цвет лент означал желание и возможность танцевать и всякое такое, прикреплялись они к поясу. Заодно появилась возможность поглазеть на подобное платье — как то, что было на мне. Оказалось, это очень распространенная модель, но надевают этот наряд едва ли пару раз в год, ну, чуть чаще, чем используют в нашем мире свадебное платье.
— На следующей неделе мне требуется помощь из столичного госпиталя, оперируем болотного вертеха, планово… — ворвалась Вианна, как обычно, без стука. Я уже привычно даже не отреагировала недовольным взглядом, я не верила, что что-то изменится, даже если повесить на дверь распечатку, типа «стучите, прежде чем войти». И спрашивать «стучаться не учили», по всей видимости, было уже поздно, она уже привыкла ко мне врываться вот так.
— Плановая операция? — навострила я уши. О болотных вертехах я, естественно, ничего не знала, но это уже и неудивительно было. Я тут же принялась менять запрос в поисковике.
— Оставьте, это не срочно, — махнула вдруг рукой Вианна и кивнула на мое платье. — Я смотрю, вечер обещает быть забавным? Могу предложить свою помощь с лентами? Вы ведь не знаете наших обычаев.
Сказано это было с таким видом, как будто я преступление совершила против заповедника и мира в целом. Но меня сейчас беспокоило немного другое, и даже, о горе мне, не болотный вертех. На фото модели в платьях были разными — и юными, и очень пожилыми, то есть морщин здесь не стеснялись, но куда мне с моими шрамами? И тональником не замажешь. Чего же я не подготовилась-то?! Так что на очередную тираду Вианны я ответила даже не так, как сама от себя ожидала:
— Вы бы мне лучше маску предложили! Я же заповедник представлять буду!
— Что? — она вдруг впервые за все время опешила, на меня уставилась так, словно не видела до сих пор. — Маски у нас не приняты, если вы думали, что это обязательный элемент одежды на таком мероприятии.
— Дезмонд мне маску находил, такую, — я на автомате провела пальцами по шрамам. Пока работала, то забывала о них, казалось, что их и вовсе нет. Тут бы зубы почистить и до кровати доползти, а не в зеркало смотреться. Но на балу не получится за колоннами прятаться. Начнем с того, что я не знала, будут ли там, куда меня повезут, колонны. Правда, глядя в лицо Вианне, я уже жалела о вырвавшихся словах, дала слабину, показала мягкое нутро, наверное, просто еще и ролики те самые меня слишком задели, иначе бы не сорвалась. Надо помнить, что и кому говорить! Теперь-то ветеринар…
— Что за глупость?! — фыркнула Вианна с еще большей ненавистью. — Вы, конечно, умом не блещете, но можно хоть раз пошевелить той кашей, что у вас вместо мозга. У нас тут не курорт и мы тут не в детские куколки играем. Заповедник — не равно милые зверушки-игрушки. Даже самые нежные очаровашки могут разодрать человеку лицо или укусить за палец, если вообще его не откусить. Так что, пряча шрамы, вы как раз унижаете всех тех, кто рискует сейчас, спасая животных!
И она вдруг задрала футболку и продемонстрировала мне обезображенный живот. Я с трудом сдержалась, чтобы не отшатнуться. Шрамов было несколько: длинные, застарело-белые, наверное, от когтей, а вот более рваные — точно от клыков.
— Это метки не неосторожности, мне как раз повезло, — она опустила ткань. — Но те холеные морды, которые видят в нас только деньги, должны видеть, что это риск и не игрушки. Наша работа не придурь и не развлечение. Наденете маску — уподобитесь им.
Для меня это прозвучало как ультиматум. Я поняла, что теперь в случае, если я шрамы спрячу, Вианна мне жизни в заповеднике нормальной не даст. Но дело было еще и в том, что я никогда не воспринимала следы на моем лице как нечто значимое. Да, это было мое решение — спасти животных, но я не хотела для себя таких последствий. Но для меня это было нелегко.