– Я не имею отношения к тем, кто разграбил буфет! – с вызовом заявила женщина. – Я с детьми…

– Я тоже не имею к ним отношения! – резко перебил её Абдуллаев. – И мои дети остались где-то там! – Он ткнул пальцем вверх. – Мы здесь на службе! У нас не было возможности собирать чемоданы и продукты! Мы питаемся в буфете, и мы сразу же приготовились отдать всё, что у нас есть, тем, у кого нет ничего! Но вы разграбили буфет! Всё! Продуктов нет! Нам тоже нечего есть!

– Вы что, собираетесь вечно ставить это людям в упрёк?! – возмутилась женщина. – И детям тоже?

– Не вечно! – Абдуллаев неожиданно сбавил тон. – А только до тех пор, пока не смогу отдать тела четырнадцати растерзанных толпой людей ИХ детям! Вообще я забыл сказать всем вам спасибо за то, что вместе с буфетом вы не разнесли артезианскую скважину. Так бы у нас ещё и воды не было!

– Господа, господа! Соблюдайте ясность мышления! – Антон решил, что ему пора вступить в разговор. – Так мы никогда не достигнем взаимопонимания! Господин капитан! Всем известно, что прямо рядом с нами есть большой гастроном, в подвалах которого имеются продукты…

– Рядом с нами? – Абдуллаев театрально заоглядывался. – Где?! Не вижу!

Толпа возмущенно зашумела, выкрикивая требования перестать издеваться над людьми, и из неё выступила ещё одна женщина. Антон узнал в ней одну из продавщиц гастронома, которые вчера рассказывали о подвальном складе продуктов.

– Вы прекрасно знаете, где он! – обличающе воскликнула она. – Перестаньте паясничать! Гастроном на углу! Возле здания МИД! Двадцать метров от метро до служебного входа!

– Ну так вперёд! – немедленно подхватил Абдуллаев. – В магазин! Кто вам мешает?!

От неожиданности толпа опешила, не ожидая такого ответа. На пару секунд все умолкли, потом активистка хмуро спросила:

– И нас отсюда выпустят?

– Да пожалуйста! – всплеснул руками Абдуллаев. – Хоть сейчас! Разве вас кто-то держит?! Только предупредите заранее, чтобы мы нагнетатель отключили, а то он нору перегораживает!

– Но там опасно! – попыталась возразить активистка. – А у нас нет скафандров!

– Ничем не могу помочь, – Абдуллаев довольно похоже изобразил беспомощность. – Скафандры являются собственностью государства, а я являюсь лицом, материально за них ответственным! Не имею права разбазаривать государственное имущество! Никто, кроме сотрудников станции, скафандры не получит! Не хватало ещё, чтобы какой-нибудь участник кровавых беспорядков использовал скафандр, чтобы уйти от ответственности! Государственное имущество будем оберегать всеми доступными способами! – Он красноречиво положил руку на торчащую из кобуры рукоять пистолета. – Второй раз преступникам расплаты не избежать!

– Как представители власти, вы должны заботиться о нас! Вы можете предложить нам другой выход? – подытожила активистка. – Кроме смерти от голода либо от радиации на поверхности?

– Мы заботимся! – парировал полицейский капитан. – Несмотря на то, что вы хотели нас убить, и половину тех, кто о вас заботился, растерзали заживо! Вот! – Он ткнул рукой в гудящую фильтровентиляционную установку. – Проблему с кислородом уже решили!

– Когда же вы планируете решить проблему с едой? – не отставала активистка.

– Как только появится возможность, так сразу! – Абдуллаев начал терять терпение. – Или вы думаете, что нам есть не хочется?!

– Вы могли бы хотя бы объяснить людям, что планируете делать это! – активистка тоже уловила нездоровый блеск в глазах полицейского капитана и попыталась сгладить угол.

– А вы поставите нам за эту новость лайки? – Абдуллаев издевательски усмехнулся. – Извините! Мы были заняты и забыли оббежать всех со словами: если у вас закончилась еда из буфета, ради которой вы убили четырнадцать человек, то не беспокойтесь! Мы обязательно достанем для вас продукты из гастронома наверху, и вы сможете растерзать нас прямо в тот момент, когда мы будем спускаться на станцию с коробками в руках!