Карлица надолго задумалась, сидела со скорбным лицом, переживая то ли за себя, то ли за обеих вместе. Потом посмотрела на меня своим умными, проницательным взглядом:
— Ты бы, что ли, Ксению бабой сделал. Хоть попробует…
Ее предложение было так прямо и неожиданно, что я не сразу нашел, что ответить. Вернее будет сказать, вообще не нашелся, похмыкал, пошнырял глазами по стенам светлицы, потом уставился на стрельчатое окно с цветным стеклом. Было непонятно, от кого, собственно, исходит предложение, от маленькой доброхотки или самой принцессы.
— Ну, как, сможешь или оробеешь? — не дождавшись ответа, поинтересовалась Матрена.
— Этого Ксения сама хочет? — наконец спросил я севшим от волнения голосом.
— Какая же девка такого не хочет, да еще весной! — насмешливо, но неопределенно сказала она. — Ей, может, это самой невдомек, да только все у нас в одном…
— Да, конечно, любовь самое главное. Только…
Что «только» я не знал, потому фразу не договорил.
— Она-то тебе люба? — не услышав вразумительно ответа, Матрена пытливо посмотрела мне в глаза.
— О чем ты говоришь, мало сказать, люба…
— Так пади в ноги, попроси, чтобы смилостивилась, допустила.
Услышав такое предложение, я сразу успокоился, но и разочаровался. Похоже, инициатива исходила «снизу», и сама предполагаемая жертва моей сексуальной агрессии о планах придворной шутихи знать не знала, ведать не ведала.
— Ты знаешь, Матрена, что я сам родом с дальней Украины и в ваших обычаях не разбираюсь. Тем более, что с царскими дочками у меня пока знакомств не было Так что падать Ксении в ноги я погожу. К тому же, у вас здесь столько народа, что все равно вдвоем никогда не останешься.
— Невелика задача. Царевна к вечеру занедужит, ты останешься при ней, как прошлой ночью, а там как вам Бог даст. Постельничих девок я от нее отправлю, вот вы с ней и поговорите накоротке.
То, что Ксения к вечеру заболеет, кардинально меняло дело. Это могло говорить о том, что, возможно, Матрена действовала не только по своему разумению.
— Хорошо, только я не пойму, какая тебе от всего этого корысть?
— Нет в том корысти. Люба мне Ксения, знаю ее с младенчества. Хорошая она девочка. Пусть хоть напоследок любовь по согласию узнает.
На этой оптимистичной ноте наш разговор прервался. Царевна вернулась из церкви, и сразу же помещение наполнилось людьми. Я стушевался и присел в сторонке, исподтишка наблюдая, как она будет себя держать. Однако, если даже между Марфой и ней был какой-то сговор, заметить этого не удалось: взглядами они не обменивались и условных знаков не подавали. Да тому и не нашлось времени, царевна собиралась к обеду. На меня она практически не обращала внимания, что в связи с «открывшимися обстоятельствами» было вполне закономерно.
После обеда, который проходил по вчерашнему сценарию, царь прислал за мной того самого рынду, который утром не пропустил меня в его покои, с повелением немедленно явиться. Рынде на вид было лет шестнадцать, одет он был «как картинка», так что моя вполне нарядная одежда много потеряла в сравнении с его роскошной. По дороге к Федору я попытался познакомиться с красавцем-пажом, но тот смотрел пустыми, горделивыми глазами и на вопросы отвечал односложно, одними междометиями.
Родственники царя уже ушли. Федор сидел на лавке возле окна. Когда я приблизился, поднял на меня задумчивый взгляд: