Затем последовали и другие фильмы: «
Кинорежиссер Дэвид Оуэн Расселл, выступивший одним из исполнительных продюсеров на первом «
Был ли какой-то комедийный фильм или ТВ-шоу, которое повлияло на вас в детстве больше остальных?
Фильм [1980-го]
В «
Это был первый раз, когда я увидел что-то подобное. Шутка была такой необычной и тем не менее понятной. Впервые я увидел что-то, что заставило меня думать: «Боже, да с этим жанром можно делать что угодно!» Чье-то воображение сделало огромный прыжок вперед. Вся соль была в неожиданности. Это было как-то неправильно, и сомнительно, и бредово. Меня это так распалило. Я общался с другими комедийными писателями, которые говорили мне то же самое, что они отчетливо помнят ту шутку: «Мальчик, запертый в холодильнике, съедает свою собственную ногу». Помню, как у меня глаза расширились от удивления.
На каком-то уровне это была чистая абсурдистская комедия. Когда заголовок крутится и останавливается в первый раз – это пародия, потом это становится сатирой о том, как СМИ раздувают истории, а потом это вдруг превращается в чистый абсурд. В этом месте идея практически поглотила сама себя. Или свою ногу.
Ваши фильмы в основном содержат одну и ту же комбинацию: пародию, сатиру и абсурдизм.
Если делать только пародии, становится скучно. Ты просто будешь пользоваться теми же формулами, которые все уже видели много раз. Мы всегда стараемся сделать наши фильмы на треть сатирой, на треть пародией и на треть оригинальной историей. Мы это осознаем. Нам нравится использовать старые тропы, чтобы сделать основу для фильма на чем-то знакомом, а затем оттолкнуться и двигаться в других направлениях. На данном этапе (и только на данном этапе) можно быть настолько искренним, насколько хочется. Мне нравится быть искренним за счет безумных шуток или шуток, которые «проглатывают свой собственный хвост», совсем как змеи, но сначала нужно создать основу. Это как заземлить провод. Комедия работает только так.
Когда вы впервые перешли от простой любви к комедии к решению посвятить ей свою жизнь?
Я бросил учебу в Университете Темпл (в 1989-м) на последнем курсе. Один из моих друзей уехал в Чикаго выступать. Он вернулся и рассказал мне об одной штуке, которая там практиковалась: длинной форме импровизации. Я не мог в это поверить. В то время я исполнял только стендап. Он сказал мне: «Ты выходишь на сцену, и что ты скажешь, то и происходит. Ты можешь выдумать
И я подумал: «Да ты, наверное, разыгрываешь меня!» Еще мой друг рассказал о преподавателе импровизации Деле Клоузе, старый хипстер был идейным вдохновителем этого метода. Были и другие импровизационные группы, которые вели другие преподаватели, но они не пратиковали длинную форму, которой учил Дел. А это было как раз то, чего я ждал. Я позвонил своим родителям и сказал: «Я бросаю универ». Мне оставалось полтора семестра. И они были охереть как злы на меня. Моя мама только что во второй раз вышла замуж за парня, который был врачом, так что у них были кое-какие деньги. Она сказала: «Послушай, если ты останешься, мы тебе купим машину. Мы заплатим за университет, чтобы ты смог пойти дальше на юридический». И я такой: «Не, не, я уезжаю».
Я буквально распродал всю мою коллекцию комиксов, которую я хранил с детства. У меня был первый номер перезапуска «
Когда вы купили машину, какая кассета уже стояла в магнитоле?
Ага, почему пожилой человек в 1980-е слушал Jethro Tull?
Этот вопрос не дает мне покоя. Это мой «бутон розы»[41].
Когда вы направились в Чикаго, вы уже разочаровались в стендапе, которым начали заниматься в университете?
Да, я уже перестал этим заниматься. Я исполнял стендап по выходным с тех пор, как начал учиться, и мне не нравилось, как развивалось мое творчество. Когда я начинал, мой материал был более оригинальным и интересным, чем под конец. Мне пришлось придумать пуленепробиваемое выступление на 20 минут, которое я мог ставить по пути, чтобы кое-как перебиваться. В конце я шутил про девушек и самолеты. У меня была пара оригинальных шуток, но мне это занятие уже просто не нравилось.
Рассказ о каком-то другом, совершенно новом для меня мире и об этом чудесном месте в Чикаго зацепил меня. Я просто искал перемен. На тот момент я уже писал рассказы и думал, что, наверное, я мог бы стать серьезным писателем. У меня на тот момент еще сохранились подобные желания. Это был микс из артистических и комедийных амбиций с щепоткой коммерческого интереса. Такая смесь артистических амбиций и юмора. И эти чувства больше всего влекли меня в Чикаго.