— И помнить… — закончила я неожиданно хрипло. Откашлялась, проигнорировав мелькнувшее в глазах Звачека сочувствие. Не нуждалась! — Маршея «выбивает» меня, тому, кто за нами следит, об этом может быть известно.

— Возможный вариант, — извинившись взглядом, произнес Дарош, — но не обязательный.

Возможный вариант…

Кабарга сказал, что те эмоции, которые он «поймал», были сродни азарту.

Случайная встреча? Помощник Матюшина, имеющий меня в списке тех, кто может быть ему опасен?

Версия выглядела жизнеспособной, но я продолжала испытывать ее на прочность, чувствуя подвох.

Слишком гладко… Слишком.

Чтобы рассматривать меня, как угрозу, нужно многое знать не обо мне — о Шторме, Орлове, Воронове; быть уверенным, на кого именно делается ставка, предугадывать их следующий ход. Теоретически — вполне вероятно, практически… если оценивать со стороны мое участие в их последних операциях, то скорее напрашивался вывод о пешке в игре. Не самой слабой, но пешке.

— Не обязательный, — не стала я спорить, прокручивая в голове последние мысли. Замкнутый круг из которого я пока что не видела выхода. — Но ты все равно прихватишь с собой Сашку и предупредишь Уварова.

— Не самая лучшая идея, — возразил, нахмурившись, Звачек. — Не сказать, что я Лешке не доверяю, но сам в деле не видел.

— Тогда, кого видел, — улыбнулась я. — Помнится, на лайнере и в порту ты фактически гарантировал нам безопасность.

— А почему тогда не спросишь, не он ли тревожит Кабаргу? — поинтересовался вдруг Звачек, вызвав у меня очередную улыбку. Разговор тянул на попытку поднять мне настроение.

Он опять ошибался. Если у меня и были проблемы, то лишь с необходимыми мне сведениями. Состояние, в котором я пребывала, мы с Эдом когда-то назвали аналитическим голодом. Мозг решал поставленную перед ним задачу и все настойчивее требовал новую порцию данных. А вот их-то и не было. Ни с одной из возможных сторон.

Дарошу в этом отношении было проще. В отличие от меня, постоянно нацеленной на перспективу, он уютно чувствовал себя и в «здесь и сейчас».

— Если бы ты видел выражение своего лица, — усмехнулась я. Получилось с горечью, — не стал бы задавать глупые вопросы. И, судя по тому, что с каждым днем ты держишься все напряженнее, у твоего помощника успехов тоже нет.

— И меня это беспокоит, — качнул головой Дарош, не столько опровергая мое представление о нем, сколько добавляя новые штрихи. — У него глаз наметан.

— Говоришь, глаз наметан, — протянула я задумчиво.

Мелькнувшая мысль выглядела неординарно, но… она, едва ли не единственная, объясняла ту несуразность, которая не давала мне покой. В тот момент, когда я докладывала Роверу о самоуправстве Александра, муж не выглядел встревоженным. Нет, что-то такое мелькало, но недостаточно, чтобы я в это поверила.

Можно было, конечно, попытаться списать на все, что свалилось на них со Славкой, но… не получалось. Скорее уж, Геннори было известно то, о чем еще не догадывалась я.

— Вот, значит, как… — хмыкнула я, скривившись. Легкое недоумение во взгляде Дароша предпочла не заметить. — Осталось понять, зачем все-таки Сашка полез в мой планшет…