— С нашими, — Вали опустошила стакан, словно это была простая вода, направилась к низкому дивану, по пути сбросив домашние туфли. — «Навигато». Слышала?

— Что-то такое мелькает в памяти, — пожала я плечом. — А должник?

— Чутье? Или? — забравшись с ногами на диван и перекладывая на колени планшет, уточнила она.

— Знать бы, — невпопад отозвалась я, поймав себя на том, что разглядываю подругу, словно вижу впервые.

Друзья, враги, просто знакомые…

Для всех, кроме самых близких, она была Стервой. Прожжённой, законченной, безжалостной… Ради информации — готова на все. Ради информации — способна на все. А еще ради справедливости. Так, как понимала ее сама.

Вали не любили, боялись, откровенно ненавидели, но при этом предпочитали не связываться. Прошлое, которое у Валенси проходило в нашей службе, научило ее избегать опасности.

Для меня же она была просто Вали. Та самая, к которой можно было прийти посреди ночи и просто говорить ни о чем, разбираясь в том, что тревожило душу.

— Генерал Аберин. Знаком?

— А должен? — чувствуя, что начинаю звереть без видимых на то причин, ответила вопросом на вопрос.

Я тонула под ворохом разнообразных сведений — самый сложный период в любом задании. Изменить ничего нельзя, только пережить, но… Для этого нужно было внутреннее мужество, которого мне так не хватало сейчас.

— Я тогда была уже большой девочкой, — набрав что-то на дисплее планшета, хмыкнула она, намекая на разницу в возрасте (Вали была ровесницей Ровера) и, делая вид, что не замечает моего смятения, — и увлекалась журналистикой, так что мимо меня не прошло.

— Провоцируешь? — скривилась я.

— Ищу, — поправила она меня. Потом активировала внешку, развернула в мою сторону.

Можно было и не подходить ближе, но тело требовало движения, ища выход из ловушки, в которую я сама себя загнала. Мне бросили вызов, я его приняла. Только бой изначально был нечестным. Для меня…

— Суд офицерской чести? — не поверила я своим глазам. Несмотря на законность проведения подобных мероприятий, пользовались такой возможностью немногие. — Подполковник Аберин прилюдно ударил по щеке старшего по званию, обвинив его в трусости… Меньше стандарта после заключения мирного соглашения с Самаринией…

— У Аберина двое детей: сын и дочь. Во время конфликта они находились на внеорбитальной базе в родной системе генерала. Когда все закрутилось, гражданских должны были эвакуировать из сектора боевых действий.

— Не эвакуировали? — разбавила я своим вопросом ее многозначительное молчание. Чем закончился тот суд, я уже успела просмотреть. Оправдание для одного и военный трибунал — для другого.

— Эвакуировали, — не без вожделения посмотрела Вали на сиротливо стоявшую на полу бутылку. Оставалось там еще больше половины. Когда я кивнула — подать, качнула головой, отказываясь. — Когда на транспорт напали вольные, командир конвоя предпочел спасти свой корабль, ну а Аберин раскопал ту историю.

— А дети?