Чемоданов и Косарев отметили в особенности, что характер этого движения, имеющего гигантские перспективы, дает молодежи возможность бороться самой за свои культурные, социальные и политические интересы».

В один из перерывов к Косареву подошел профессор Ривэ. Он возглавлял национальный антифашистский комитет интеллигенции Франции и в первый же день приветствовал конференцию. Взяв Косарева под локоть, Ривэ подвел Сашу к столику, где стояли заготовленные чашечки с черным кофе и их ожидал один из организаторов конференции Жан Пенлеве.

— Мсье Косарев, я уже говорил и не устану повторять, что вместо того, чтобы умирать за «отечество» — лучше жить и работать для человечества, — и Ривэ засмеялся, довольный своим каламбуром.

— Легче идти по старым путям назад, — вмешался в разговор Жан Пенлеве, — чем продвигаться вперед по неизведанным.

Косарев уловил в словах профессора Ривэ пацифистский оттенок. На конференции были и пацифисты и даже представитель «молодых фашистов, которые отвернулись от политики войны и угнетения, проводимой их вождями». В этом «Ноевом ковчеге» его, Косарева, задача заключалась в том, чтобы помочь организаторам конференции положить начало единому антивоенному фронту молодежи, но взглядов пацифистов не поддерживать.

— Я не был на первых заседаниях конференции, — заметил Саша. — Но их дух и содержание хорошо отражены в резолюции. — Косарев раскрыл «Бюллетень № 1», который во время разговора держал в руках свернутым трубочкой. Полистав, нашел в нем место, где сверху строк был сделан русский перевод. — Вот! Слушайте: «Конференция высказала единодушное мнение о том, что гитлеровский фашизм является самым ярким проявлением натравливания народов друг против друга и что он представляет собой жестокого поджигателя войны, который считает, что чем скорее, тем лучше было бы начать мировую бойню, направленную против Советского Союза — признанного широкими массами передовым борцом за мир».

Саша прекратил чтение и от себя добавил:

— Мы за создание единого фронта молодежи против фашизма и войны, — потом четко, как бы чеканя, повторил: — И войны! Единение сил молодежи именно для борьбы с источником и вдохновителем войны — наша главная задача. — Он помолчал немного, а затем, снова полистав «Бюллетень», закончил: «Конференция подчеркнула также, что одна из важнейших целей должна заключаться в поддержке всеми силами стремления к освобождению колониальных народов и угнетенных национальностей». — Пока переводили его слова, подумал: — «Так-то лучше. Иначе могут обвинить меня в том, что на конференции я выступил против единения сил и оттолкнул от движения за создание единого фронта представителей пацифистской молодежи… А тут я действую в рамках официального документа».

Вокруг столика уже образовалась большая группа. Услышав перевод последних слов Косарева, в разговор вклинился делегат, приехавший из Индокитая.

— Было бы неверно высказываться против любой формы войны. Национально-революционная война колоний против империалистических угнетателей означает не только освобождение колониальной молодежи от ее рабской участи, она означает одновременно и расшатывание всей империалистической системы, породившей войну и фашизм.

Косарев благодарно посмотрел на индокитайца, а Ривэ поморщился.

— На нашей конференции, — сказал Ривэ в ответ индокитайскому делегату, — вы похожи на пожарного, который, отправляясь на пожар, заправил свою бочку не водой, а керосином…

Что тут началось!.. Ривэ уже пожалел, что так опрометчиво бросил эту фразу. Выручил обладатель густого баса. Он говорил так громко и внятно, что переводчик, замолчавший было в образовавшейся сутолоке голосов, стал переводить Саше именно его:

— Пуаре Бибер, сторонник светско-республиканской молодежи, — представился он. — Когда мы говорим о фашизме, необходимо подчеркивать, что есть не только Германия Гитлера, но и Германия поэтов и мыслителей, Германия музыкантов и философов…

Но и его перебили. На сей раз в разговор вклинилась девушка из Испании. (Позднее она подошла к Косареву. «Аврора, — представилась девушка, улыбаясь. — Нет-нет! Я — не ваш знаменитый крейсер, мое имя — Аврора»).

— Фашизм — это война! — почти выкрикнула она, отчаянно жестикулируя. Красная шапочка — «испанка» изумительно шла ей, очень гармонировала с ее темпераментной натурой. — Повсюду, как и в Мадриде, в Испании установлен широкий антифашистский фронт, — продолжала говорить Аврора по-прежнему громко и рублеными фразами. — Фашизм натолкнулся на твердое сопротивление! Женщины борются вместе с мужчинами! Бороться против фашизма — это значит бороться против войны!

Собравшиеся дружно зааплодировали. Весь мир следил за развитием событий в Испании, особенно после подавления восстания рабочих в Астурии и Овидо.

Когда аплодисменты стихли, снова загудел бас Пуаре Бибера:

— Представитель советской молодежи не ответил на мой вопрос.

— Какой вопрос? — насторожился Косарев. — Никакого вопроса не было! А на вашу реплику я отвечу: мы — против Германии Гитлера, а не Германии Тельмана.