— Но я же горю! — истерично выкрикнула она, глядя на свои руки и от испуга начиная буквально задыхаться, явно не в состоянии сделать нормальный вдох. — И… вся в воде… И вообще! Чувствую что-то странное!

— С тобой все хорошо! — снова с расстановкой, ловя ее метущийся взгляд, повторила я уже гораздо спокойнее, так как и сама начала в этом уверяться. — Помнишь какой я была тогда, в саду, когда вокруг меня закручивался огненный смерч?

— А? — девочке явно с трудом удавалось сосредоточиться и сохранять ясность мышления. — Д-да, ты тогда нас сильно напугала.

— Вот! — с радостью подхватила я. — И у тебя тоже самое! Только силы у тебя другие, вот и проявляются немного иначе!

— Правда? — с такой надеждой посмотрела на меня девочка, что мне безумно сильно захотелось ее обнять и заверить, что все-все будет хорошо! Только я не была уверена, что сейчас это именно то, что ей нужно, да и магия ее расшалилась не на шутку и находиться рядом было все опаснее.

— Конечно, Марьюшка! Тебе только нужно успокоиться и принять изменения. Помнишь, как я тогда разозлилась? — девочка судорожно кивнул, все еще с трудом делая вдохи. — Вот! А когда успокоилась, то и магия во мне улеглась!

Потихоньку кружение магических энергий вокруг девочки начало стихать.

— Вот так, молодец! — подбодрила я ее. — А теперь постарайся дышать ровнее.

Марья неотрывно смотрела мне в глаза и старалась делать все, что я ей говорила. Однако, в это мгновение в комнату ворвалась целая толпа людей начиная от слуг и заканчивая князем. От чего девочка снова испугалась и заволновалась еще больше. Она вспыхнула с новой силой, с одежды начало буквально литься, от чего обжигающий пар заволок все пространство комнаты. Растения в кадках враз высохли до того, что превратились в пепел и лишь девочка продолжала стоять невредимой посреди этого хаоса, защищенная собственной проснувшейся магией жизни.

Но подобное не могло длиться долго, и если не усмирить эту силу, она может выпить своего носителя до донышка, тем самым лишив его жизни.

В это время вперед протолкался отец и, тут же оценив ситуацию, гаркнул на всех, кто скопился за его спиной:

— Вон! Все вон!

Только маменьку оставил и тут же закрыл дверь.

Присутствие родителей ее почему-то совсем не успокоило, как и их старания поговорить и успокоить. Князя она не смотря ни на что побаивалась, а любовь маменьки получила совсем недавно, а потому, видимо, не успела до конца проникнуться доверием. Было видно, что родители на грани паники и стараются изо всех сил вывести ее из этого опасного состояния. Но все было тщетно!

Я готова была локти кусать от бессилия, но покусать ближнего казалось более удачной идеей, однако не совсем адекватной. А потому я привлекла внимание ущипнув обоих родителей за что придется, и когда они-таки на меня обернулись и примолкли, взглядом попросила их помолчать и, выйдя чуть вперед, снова заговорила с Марьей примерно с того места, на котором в нашу беседу вмешалась вся эта неадекватная толпа. Уже по накатанной начала усмирять ее страхи, буквально дыша с ней в унисон, чтобы остановить панику и вернуть возможность делать свободные вдохи, ведь она так и продолжала задыхаться!

Не сразу, но мне это удалось. Когда же унялся последний всполох пламени на ее коже, в комнате наступила звенящая тишина. Никто из нас не решался нарушить это молчание. Марья же стояла посреди комнаты в местами прожженном, но полностью мокром платье с широко раскрытыми глазами и явно не знала, что теперь делать. Я медленно сделала к ней шаг и она, словно подхваченная ветром, полетела ко мне в руки и разрыдалась от облегчения и пережитого ужаса. Она цеплялась за мою одежду, плакала и медленно оседала на пол, потому что сил у бедняжки почти не осталось.

Мы так и присели с ней на пол там, где стояли. Я гладила ее по волосам, шептала какие-то слова успокоения и только сейчас понимала, как испугалась сама. Меня даже подколачивать немного начало.

В этот момент рядом присела мама и, обняв нас с Марьей, тоже разрыдалась. Я не смогла остаться равнодушной и тоже присоединилась к этому слезоразливу, высвобождая, наконец, скопление пережитых эмоций. Все-таки слезы не зря даны людям, они очищают душу и вымывают скопившийся мусор из страхов, разочарований и обид.

Папенька перед угрозой затопления нашими слезами оказался совершенно растерян и дезориентирован. Он постоял на месте некоторое время, порываясь то что-то сказать, то куда-то бежать. Наконец, он подошел к кровати, стянул покрывало и укрыл им всех нас разом. Все-таки мы сидели на полу, Марьяшка была вся мокрой, от нее и наша одежда стала сырой, а на улице был не месяц май, и в доме было не жарко. После чего просто присел рядом с нами прямо там на полу.

Через некоторое время мы все успокоились и просто прижимались друг к дружке в некой прострации. Наконец, маменька шмыгнула носом, о чем-то задумалась и с подозрением произнесла.