Пока Бюсси вслед за Дианой собирался в дорогу, похвалялся уже одержанными победами и предвкушал грядущие, принц Релинген разбирал донесения лазутчиков, в очередной раз гадая, как быть. Жорж-Мишель проклинал Бюсси, герцога Анжуйского, короля и его шута, ибо открывать всем тайны фехтования того или иного шевалье по мнению принца было равносильно несоблюдению тайны исповеди. Впрочем, решить, что делать с Шико, можно было и потом, а пока Жорж-Мишель прикидывал так и эдак, но кроме десятка аркебузиров на пути Бюсси в голову не приходило ничего. "Я фехтую, потому что меня это забавляет", -- вспомнил Жорж-Мишель свои слова, и в очередной раз поразился собственной глупости. Принципы хороши, пока не повиснут жерновами на шее, гордость, пока не превратить в гордыню, размышлял принц. Если у него нет возможностей предотвратить безумную дуэль, надо провести ее по своим правилам, только и всего. Бюсси явно не думал о секунданте графа де Саше, и раз так он пойдет в секунданты к Александру и убьет двоих. К тому же он не дрался на дуэли уже лет пять, так что Бюсси наверняка полагает, будто он разучился держать шпагу в руках. Прекрасно!

      Настроение Жоржа-Мишеля начало повышаться. Его высочество попытался припомнить, кто из дворян фехтует на одном уровне с ним, однако Крийон никогда бы не пошел в секунданты к Бюсси, Нанси уже два года как покинул двор, и никто не знал, что с ним сталось, а к Строцци не обратился бы сам Бюсси. Оставались еще Генрих и Лангларе, но Генрих был королем, а Лангларе шутом и драться на дуэли ни тот, ни другой не могли. Спасти графа было некому.

      Шевалье Жорж-Мишель отправился в фехтовальный зал, где уже третий час упражнялся Александр. Полковник де Саше сидел на полу и внимательно слушал наставления Карла. Рубашка Александра насквозь пропиталась потом, мокрые волосы прилипли ко лбу, но решимости в глазах не убавлялось.

      -- И как успехи графа? -- поинтересовался принц.

      -- Против Можирона выстоял бы, -- сообщил Карл.

      Жорж-Мишель удовлетворенно кивнул. Желание драться творило с другом чудеса.

      -- Если бы Бюсси знал об этом, он бы не так стремился бросить вам вызов, -- небрежно сообщил принц.

      С неожиданной легкостью Александр поднялся.

      -- Вы так говорите, -- возразил он, -- как будто Бюсси может чего-то бояться.

      -- А с чего вы решили, будто граф такой уж храбрец? -- хмыкнул Жорж-Мишель. -- Вот скажите, Александр, вам когда-нибудь приходилось спасаться бегством от полудюжины горожан?

      -- Конечно, нет, -- в полном недоумении ответил полковник.

      -- А палками побить вас когда-нибудь пытались?

      Граф де Саше покраснел.

      -- Ну, в детстве...

      -- Детство не в счет, -- быстро возразил Жорж-Мишель. -- Я спрашиваю о том времени, когда вы опоясались шпагой и получили свой первый патент. Так как, кто-нибудь пытался?

      -- Конечно, нет! -- отвечал граф де Саше. -- Как вам такое в голову пришло?

      -- Потому что побить Бюсси пытались, но, оказалось, что он очень быстро бегает. Да-да, не надо так удивляться, друг мой, в одном немецком городке Бюсси задрал юбку трактирной служанке, а в Германии не принято обижать женщин... если они, конечно не ведьмы. В результате возмущенный отец и братья девчонки гоняли Бюсси по всему городу... Палками...

      -- Полноте, -- недоверчиво возразил Александр, -- кто же поверит подобным сплетням?

      -- Какие сплетни? -- усмехнулся Релинген. -- Я потратил два дня, чтобы уломать магистрат замять дело и позволить нам ехать дальше. Пришлось платить магистратам, отцу девчонки и ей самой, и между прочим, Бюсси так и не вернул эти деньги Генриху. А вы говорите "храбрец". Вы бы видели, c какой прытью он удирал...

      Граф де Саше не знал, что сказать. Раньше он полагал Бюсси человеком пусть и неприятным, но все же отчаянно смелым, и сейчас пребывал в смятении, смущении и чуть ли не растерянности.