-- Оставьте в покое перчатки, Бюсси, не вмешивайте в свои страсти Бога.

      На губах графа заиграла победная улыбка.

      -- Я рад, Релинген, что мы поняли друг друга. Но не надейтесь, что вам удастся долго прятать от меня своего друга. Мы еще встретимся, и будем драться.

      -- Не думаю, -- ответил Жорж-Мишель. -- Граф пишет поэму и не захочет расстраивать себя видом вашей смерти. До Рождества он вряд ли освободится, так что вам не на что рассчитывать.

      Бюсси расхохотался.

      -- И вы надеетесь, что за это время сможете его натаскать? -- издевательски поинтересовался граф. -- А, впрочем, почему бы не дать вам этот шанс? Это будет вдвойне забавно. Дуэль перед Рождеством! Наш поединок затмит дуэль Жарнака и Шатеньере. Я убью вашего птенчика, Релинген, и подарю его шпагу церкви.

      Взгляд Жоржа-Мишеля стал настолько тяжел, что мог бы придавить более чувствительного человека, чем Бюсси. Принц Релинген жалел лишь об одном, что в кабинете не было пистолетов, и он не мог пристрелить графа на месте. Под взглядом Жоржа-Мишеля Бюсси расцвел в улыбке -- его забавлял бессильный гнев принца.

      -- А после Рождества мы с вами встретимся, -- подвел итог Бюсси.

      -- Не думаю, что нам суждена еще одна встреча, -- холодно и безразлично произнес Жорж-Мишель.

      -- О, вы решили умереть на могиле своего любимчика? -- поинтересовался Бюсси. -- Ничего не имею против. В таком случае, прощайте, Релинген. Ах, нет, я приду на похороны Бретея, так что до встречи.

      Губернатор Анжу небрежно кивнул и вышел из кабинета. Жорж-Мишель сел и прикрыл глаза.

      Шесть лет, шесть лет у него были возможности убить Бюсси, а он упускал их одну за другой, развлекаясь войной с графом, словно очередной забавой. И вот теперь из-за его беспечности другу грозила гибель. Смерть Христова! -- Жорж-Мишель стукнул кулаком по столу. Ему следовало расстрелять мерзавца и его головорезов со стен Лоша, и покончить с распрей раз и навсегда. Ни один человек во всей Франции не сказал бы после этого и слова упрека.

      Сказал бы, -- поправил себя Жорж-Мишель. Один-единственный бы и сказал. Тот, о чьей жизни он сейчас думает. И что теперь делать?

      Александр де Бретей добросовестно обошел караулы и вернулся в кабинет принца.

      -- Послушайте, Релинген, -- заговорил он, -- я понимаю, вы хотели поговорить с графом наедине, но вы могли так и сказать, а не выставлять меня как мальчишку.

      Жорж-Мишель открыл глаза.

      -- Какое там поговорить? -- проворчал он. -- Я просто не хотел, чтобы он вызывал вас на дуэль тотчас.

      -- Но так же нельзя! -- возмутился Александр. -- Я не могу уклоняться от дела чести.

      -- Чести? -- повторил принц Релинген и его глаза вспыхнули гневом. -- О какой чести можно говорить, если Бюсси собирается вызвать и убить заведомо слабейшего противника, и даже не потому, что вы якобы отняли у него любовницу, а потому что ему хочется уязвить меня? Где в этом честь -- умереть от руки убийцы?

      -- А почему вы считаете, что я слабее? -- уязвлено спросил молодой человек.