-- Знаете, Александр, -- произнес, наконец, принц, оценивающе глядя на друга, -- странно, как при вашей практичности вы ухитряетесь писать стихи. Да, идея неплоха, только вы кое-что упустили из вида. Я признаю, что по четкости и точности изображение, получаемое этой камерой, ничуть не уступает большим, вот только скажите мне, кто из ваших солдат способен прорисовать все детали, ничего не упустив и не напутав? Вы-то сами беретесь это сделать? Лично я -- нет. Одно дело рисовать внутри большой камеры и совсем другое пытаться что-то накарябать здесь. Если же вооружить вашего лазутчика камерой покрупней, то почему бы заодно не написать у него на лбу и слово "шпион"?

      Александр улыбнулся. Горячность принца, а более всего его расстроенный вид, доказывали, что его высочество и сам опечален несостоятельностью идеи друга.

      -- Так я и не предлагаю выдавать лазутчикам обскуры в их нынешнем виде. Их надо усовершенствовать, -- спокойно возразил молодой человек. -- Вспомните, вы сами показывали мне чернила, которые становятся видны на бумаге только после нагревания. Так что нам мешает найти состав, который оставит след на бумаге или полотне не от нагревания, а от света? Представьте, какие возможности это открывает.

      Жорж-Мишель оживился.

      -- Пожалуй, это можно осуществить. Даже не знаю, на что мне потратить свой талант, на большую обскуру или на малую, -- самодовольно заметил он. -- Могу сказать лишь одно, скучать нам не придется.

      Его высочество и не предполагал, до какой степени прав. Скука в панике спешила покинуть Лош, ибо не прошло и часа обсуждения возможных опытов, как в комнату торопливо вошел Шатнуа и доложил, что к городу продвигается отряд, в котором не менее полусотни человек, и командует этим отрядом граф де Бюсси. Жорж-Мишель поморщился.

      -- Закройте ворота Лоша, -- приказал принц. -- Я не желаю говорить с Бюсси.

      Шатнуа поклонился. На правах друга граф де Саше счел необходимым возразить губернатору Турени.

      -- Но, может, все же стоит поговорить с графом -- предложил он. -- В конце концов, после моего рейда в Анжу Бюсси имеет право на разговор.

      -- Какое право, какой рейд? -- пожал плечами принц. -- Прошло столько месяцев... Нет, Александр, если Бюсси охота сложить голову под стенами Лоша, я не стану ему мешать. Он что всерьез полагает, что сможет взять Лош во главе пятидесяти головорезов? Флаг ему в руки и пулю в голову. Его людей попросту перебьют, а жителям Лоша от этого не будет ни жарко, ни холодно.

      -- Да, пока они за стенами Лоша, -- возразил полковник. -- А что делать с окрестностями? Вы уверены, что не получив аудиенции, Бюсси не примется за свое излюбленное дело -- грабежи?

      Принц Релинген потер подбородок.

      -- Шатнуа, -- резко проговорил он, -- если Бюсси изъявит желание говорить со мной, впустите его в город, но только его одного. Действительно, почему бы губернатору Турени не дать аудиенцию губернатору Анжу? -- в голосе его высочества послышался сарказм. -- Выполняйте, Шатнуа.

      Только после того, как комендант Лоша покинул кабинет, Жорж-Мишель поднял голову и вновь заговорил:

      -- А теперь признавайтесь, Александр, каким образом вы ухитрились задеть Бюсси. За последнее время я ничего против него не предпринимал, значит, остаетесь вы. Что случилось такого, чего я не знаю? Скажите, чего мне ждать теперь -- испанской пехоты, албанской конницы, нашествия янычар? Хотелось бы знать заранее и подготовиться.

      Александр покраснел.

      -- Да ничего особенного не произошло. Во всяком случае, я не предполагал, что Бюсси бросится вдогонку за чужой женой...

      -- А зря, -- вставил принц. -- И кто эта несчастная?

      -- Графиня де Монсоро...

      -- Только ее здесь не хватало, -- проворчал Жорж-Мишель.