Правда, как бы сдержано и деловито не вел себя Александр, как бы мало не обращал внимания на насмешки, его потертый наряд слишком выделялся среди роскошных одеяний знати, пажей и слуг. Насмешливые и презрительные взгляды сыпались на молодого человека со всех сторон, а его вид так развеселил группку раззолоченной молодежи, что скучавшие в амбразуре окна юнцы оставили свое убежище и двинулись следом за шевалье, громко переговариваясь и то и дело разражаясь смехом.

       -- Келюс, ты только погляди, какой у этого голодранца маленький воротник! Верно, он вытащил его из сундука своего дедушки...

       -- Не придирайся, Можирон, -- лениво отозвался Келюс. -- Каждый, собираясь ко двору, вытаскивает из сундуков все самое лучшее...

       -- Хотел бы я тогда видеть его худший наряд! -- под хохот приятелей сообщил еще один юнец. -- Его можно будет выставить в королевском огороде, чтобы пугать ворон!

       Миньоны согнулись от хохота. Шевалье де Бретей продолжал путь, не замедляя и не ускоряя шага.

       -- Интересно, а в луже он тоже выкупался -- чтобы оказать честь двору? -- возобновил насмешки Можирон.

       -- А то как же, -- вступил в разговор четвертый голос. -- Лужа для подобного чучела -- это все! Можно воды напиться, можно искупаться, можно на себя полюбоваться...

       -- Эй, сударь! -- крикнул Можирон. -- Его величество не подает грязнулям. Ступайте на паперть собора Богоматери, может быть, там вам удастся выпросить пару другую су.

       -- Пакет от маршала де Бриссака, срочно, -- доложил Александр в приемной господина де Бельевра. Несколько разочарованные тем, что развлечение откладывается, королевские миньоны единодушно решили подождать выхода шевалье.

       Господин генеральный интендант финансов недовольно покосился на слугу.

       -- Что там за шум?

       Лакей склонился к уху господина и Александр еле расслышал имена юных бездельников:

       -- Келюс... Можирон... Монтиньи... Сен-Мегрен... Ливаро... Сагонн...

       Бельевр поморщился:

       -- Мальчишки... жалкая пародия на шевалье де Бретея...

       Александр с нескрываемым изумлением посмотрел на министра. Заметив этот взгляд, господин де Бельевр заговорил горячо и многословно, словно продолжал давно волнующий его разговор:

       -- О, Бог мой, лейтенант, конечно, шевалье де Бретей был мерзавцем и негодяем, но, признаться, он был раз в десять красивее этих щенков и раз в двадцать их умнее. Вообразите, красота, ум и честолюбие Алкивиада вместе с хваткой дю Гаста и изворотливостью Макиавелли. Впрочем, шевалье, вы слишком молоды, чтобы эти имена вам что-либо говорили.

       Изумление шевалье де Бретея возросло настолько, что превратилось прочти в растерянность. Генеральный интендант финансов понял это весьма превратно:

       -- Ну-ну, молодой человек, не стоит так явно проявлять провинциальность. Конечно, вы росли вдали от Парижа и не знаете всех тонкостей столичного обращения, но если маршал будет и впредь отправлять вас с поручениями ко двору, вы должны будете понять, в какие двери стучаться, чтобы добиться успеха. Боже мой, шевалье Александр был немногим старше вас, однако прекрасно знал все правила и даже сам их устанавливал. Уж если господин де Нанси признавал в нем прекрасного стратега и тактика... Да, шевалье, в какое печальное время мы живем -- дю Гаст убит, Релинген вынужден был покинуть двор, Бретей -- вот ведь стервец! -- женился... И теперь никто не может удержать сорвавшихся с привязи щенков!

       Шевалье де Бретей с трудом подавил искушение ущипнуть себя за руку, дабы убедится, что не спит. Господин де Бельевр продолжал сокрушаться из-за нынешнего обмельчания двора, и Александр мысленно с ним согласился. Уж если его выходки кажутся королевскому министру верхом изящества и утонченности, что же тогда происходит в Лувре теперь?! Лишь известие об отсутствии при дворе Релингена несколько успокоило юношу. Шевалье Александр не мог разобраться, как ему следует относиться к принцу, а также как этот принц относится к нему, и потому предпочитал отложить беспокоящую его встречу на потом. Пока что, решил шевалье, ему вполне хватает насмешек Можирона.