Израиль твердо решил развивать ее, как писательницу. На семинаре в Гиват Ахавива он поставил перед ней картину:

“Посмотри на образ и определи его”.

Она взглянула на решительное лицо Наполеона, сидящего верхом на коне и сказала: “Это образ решительного человека, всецело живущего войной, рвущегося в бой, или еще не остывшего после боя”.

“Это – слишком детское определение. Углубись. Определи его характер, как будто ты с ним знакома многие годы”, – жестко сказал он приказным тоном. Она сказала, что человек этот – эгоист, ничего и никого не берет в рассчет. Он привык, чтобы все перед ним преклонялись, и требует этого от любого, с кем сталкивается. Этого человека надо остерегаться. Она, Наоми, не хотела бы встречаться с этим человеком.

“Так ты и должна вести себя со всеми, Наоми: определять заранее каждого, с кем предстоит сблизиться”.

Он обратил ее внимание на ноги Наполеона, вжатые в живот коня и руки, обращенные в сторону: “Движения ног свидетельствуют о том, что этот человек вечно ищет опору. На этой картине Наполеон вовсе не мужественный человек, а большой трус. Он страдает от недостатка уверенности и сильной похоти. Погляди, как он сидит на коне. Движения его рук синхронны с движением ног. И это говорит об устойчивости или поиске устойчивости”.

В другой раз Израиль взял альбом с серией портретов женщины в разные годы ее жизни и попросил Наоми определить ее характер, стать, поведение, все, что составляет природу человека. Она сразу узнала Дезире, определила взлеты и падения в настроении души дочери богатого торговца шелком из Марселя, которая была невестой молодого офицера Наполеона. На картине она так и дышит живостью и счастьем. На другой картине глубокая печаль застыла в ее глазах. Наполеон отменил венчание с Дезире и венчался с Жозефиной, вдовой графа Богарне, матерью двух детей. Дезире решила покончить собой.

Израиль перевернул страницу, и вот она, Дезире, вся светится. Замужем, с ребенком. Муж ее, маршал армии Наполеона Жан Батист Бернадотт спас ее, когда она тонула, бросившись в реку. Она последовала за ним в Швецию, куда он был направлен командовать армией. Жан-Батист разбогател, был вхож в королевский дворец. На следующей картине Дезире выглядела печальной и разбитой. Швеция оказалась чуждой ей страной. Язык был ей чужд, люди несимпатичны. Муж отпустил ее во Францию при условии, что сын их останется у него и будет расти в Швеции. В 1818 Жан Батист Бернадотт стал королем Швеции Карлом Четырнадцатым. Дезире, будучи королевой, так и не привыкла к королевскому дворцу, надолго удаляясь от семьи в Париж.

“Дезире дает понять, что это такое – шведский народ”, – Израиль достал книгу по истории, нашел описание нордических народов, рассказ об их вторжении в Европу и мифологическом наследстве, пропитанном большой кровью, которое они оставили европейцам. Это было ей знакомо по детству и учебе в школе, где она заучивала нордические мифы.

Углубление знания деталей в области человеческой природы – отличный способ, по мнению Израиля, ознакомить ее с секретами великой литературы.

Израиль продолжает представлять ей портреты, чтобы она определяла по ним человеческие типы. Вот перед ней человек, скрестил пальцы, плотно приложив ладонь к ладони. Получилась решетка тюремной камеры. “Это человек ищет точку опоры в себе самом. Он обязан за что-то ухватиться, ибо вожделение изводит его. Скрестив пальцы рук наподобие решетки тюремной камеры, он убегает от реальности”.

В душе Израиль лелеет веру, что в будущем Наоми вырастет в большую писательницу. Как духовный ее учитель, он проникает в самые тонкие изгибы ее личности, вдохновляющие и его дух.