— Да что ты вертишься-то? — спросила я.

Он не унимался. Я залезла к Ксюше на кровать и посадила мелкого к себе на плечо. Он с восторгом стал вертеться дальше. Иркин брюнетик тоже попросился наверх.

— Все равно так высоко не будет! — урезонила она его.

Ларискин молчал.

— О, даже не просится, — порадовалась Лариса.

— Правильно, мы его напугали, что он упадет с такой высоты, — сказала я.

— Кто мы?

— Мы с Даниилом с Пушкинского грота посулили спустить его с раскачкой, — ответила я.

— А-а, понятно, что Подушка не так понял! — рассмеялись девчонки.

— А что он не так понял? Что мы мелкого скидывали? Ой, не важно…

Тут из-за стены донесся возмущенный вопль на эстонском. Все мелкие как по команде развернулись к стене и перекинулись парой фраз. Я неодобрительно покачала головой и осуждающе сдвинула брови. Мелкие покивали и продолжили что-то говорить. Ой, они же решили, что я по-эстонски понимаю. Брюнет что-то сказал Ире, та развела руками, показывая, что не понимает, он обернулся ко мне, я рассмеялась и тоже показала, что не понимаю, серенький что-то им сказал, наверное, что я русская. Мелкие разом уставились на меня во все глаза. Блин, у блондина глаза вообще огромными стали!

Донесся громкий вопль, и застучали пятки по полу. К нам в комнату забежал серенький и разразился тирадой… на эстонском. Он ушел, а мы расхохотались.

— И после этого скажут, что нас предупреждали!

— А что в этом было смеш…но…го… — в комнату зашел Одеяло.

— То, что он все это сказал на эстонском! — хором ответили мы ему.

— У меня глюки на нервной почве? — спросил он, уставившись на мелких. — О, Подушке придется покупать валерьянку!

— Почему?

— Да её ящиками в медпункте не выдают!

— Ты, главное, ничего не говори, вернись, как обычно. И кажись, что тебя слегка застопорили, поэтому ты такой молчаливый. Сойдет такая отговорка? — напутствовала его Ира.

Одеяло кинул и ушел. Послышались новые вопли и новые шаги, сопровождаемые эстонским говором.