Если вы имеете в виду наши с вами методы — безусловно, — невозмутимо произнес руководитель совсекретной правительственной структуры. — Мы работаем на государство, а ни одно государство никогда не отличалось порядочностью по отношению к своим подданным. Государство, как справедливо учил классик, — механизм подавления своего народа. Ну и так далее. Впрочем, хватит об этом.

Нечаев мельком взглянул на Прокурора, и ему показалось, будто бы тот изменился даже внешне. На неярком октябрьском солнце хищно поблескивали старомодные очки в тонкой золотой оправе, но взгляд уже не казался таким ироничным и насмешливым, как ранее. Он был сухим, суровым и мрачноватым, и от этого взгляда Лютому стало немного не по себе.

Продолжим наши построения. Второй этап — становление сабуровской группировки — успешно завершен. Стало быть, на очереди третий, основной. В ближайшие полгода вы должны полностью поставить под свой контроль Москву и Подмосковье, вытеснив традиционные столичные группировки. Да, я понимаю, впереди широкомасштабная война на истребление. То есть то, ради чего сабуровские и создавались. За эти полгода вы должны безжалостно уничтожить все конкурирующие банды, став полноправными хозяевами столицы. Как вы понимаете, теперь я вряд ли смогу вам помогать: ведь все остальные, кроме нас с вами, играют втемную. Ну, разве какой‑нибудь форс–мажор, экстренный случай…

Я понял, — вздохнул Максим.

Вот и хорошо, — деловито подытожил Прокурор и, кивнув в сторону охотничьего домика, продолжил: — Давайте посидим у камина, попьем кофе. Заодно и обсудим некоторые технические детали.

Обсуждение заняло часа три. Усадив гостя перед компьютером, руководитель КР подробно, во всех деталях ознакомил Максима с выводами аналитиков.

Напомню, что у вас карт–бланш. Вы не ограничены в средствах. Особенно учитывая конечную цель. — Подбросив в огнедышащее жерло камина несколько поленьев, Прокурор вдруг спросил: — Или вы все еще сомневаетесь, что цель оправдывает средства?

Я пока не разобрался в этом до конца, — в замешательстве ответил Максим, не желая продолжать разговор.

Ну что же — разбирайтесь. У вас есть еще время. Позвольте я вас провожу…

У въездных ворот они обменялись рукопожатиями, и Прокурор, на мгновение задержав руку Лютого в своей, произнес:

Постойте, Максим Александрович, я прекрасно понимаю вас. Скажу больше: будь вы другим, я никогда бы не предложил вам роль поводыря «короля крыс».

Нечаев поднял глаза, теперь ему уже казалось, что во взгляде Прокурора мелькнуло нечто человечное, почти доброе.

А тот продолжил:

Если вы действительно хотите быть справедливым, то должны научиться быть жестоким. Подумайте об этом, Максим Александрович.

Подумать‑то можно, — неуверенно промямлил Лютый.

Поверьте мне, Максим Александрович, вы попали в стан врага, и, если вы хоть чуть- чуть проявите мягкость к своему окружению, это сразу воспримется как слабость, а слабость среди таких, как они, не в чести.

Я и не собираюсь их жалеть, — возразил Лютый. — Иногда мне так хочется кому‑нибудь из них башку оторвать!

Вот и держите эту злость поближе, не прячьте далеко.

Постараюсь…