Он выстраивал гипотезы, одна фантастичней другой, моделировал всевозможные ситуации, соединял все известные ему факты, как кирпичики в фундаменте, пытаясь подвести под свои построения логическую базу, но всякий раз его, казалось бы, архитектурно завершенное здание рассыпалось как карточный домик.

Прокурор и Лютый. Кремль и самая беспредельная, самая одиозная организованная преступная группировка — сабуровская.

Что может их связывать?

Впрочем, невиданный размах коррупции в России давно уже никого не удивляет.

Уголовные авторитеты через купленных депутатов лоббируют в Думе выгодные для мафии законопроекты и блокируют принятие невыгодных. Лица с несколькими судимостями запросто становятся мэрами и губернаторами; московские преступные группировки имеют действенные рычаги давления на следствие, прокуратуру и даже народные суды — от районного до Верховного.

Однако самому Константину Ивановичу в страшном сне не могло присниться, что Прокурор, человек исключительной порядочности и кристальной честности, вдруг окажется ставленником мафиозных кланов. В представлении Богомолова высокопоставленный кремлевский чиновник являлся эдаким персонифицированным воплощением государства.

Наверное, куда проще представить отмороженного на всю голову качка из Люберец или Долгопрудного следующим Президентом России, чем Прокурора покровителем сабуровской братвы.

Но ведь Богомолов собственными глазами видел ту злополучную кассету! Так можно ли отбросить такой фактище, не верить собственным глазам и ушам?

Видел и слышал эту кассету и Савелий Говорков.

Перед мысленным взором Константина Ивановича то и дело возникала навязчивая картинка: бандитский авторитет Лютый и руководитель загадочной кремлевской спецслужбы стоят на обочине Рязанского шоссе и беседуют, как старые друзья.

О чем, спрашивается?

Из обрывков разговора на разбитой кассете это невозможно понять.

А может, вовсе не Прокурор доит лидера сабуровских, а наоборот? Предположение тоже бредовое, на грани фантастики: выходит, Кремль сознательно инспирирует разгул преступности не только в Москве, но и по всей России.

Господи, что ни вопрос, то головная боль, и никакие таблетки тут не помогут.

А может — и это куда вероятней! — он, генерал Богомолов, стал случайным свидетелем какой‑то изощренной игры, о которой ему до поры до времени и знать‑то не положено? И странная беседа на Рязанском шоссе лишь частичка виртуозной многоходовой операции?

Скорей всего, так оно и есть. Константин Иванович сам не заметил, как от неопровержимых фактов перешел к безумным предположениям. Иначе он не смог бы успокоить свою совесть, оправдать тех, кому безгранично верил.

Пожалуй, он принял единственно правильное решение: встать на путь Веры, своей собственной Веры в человека. Как часто мы совершаем ошибки, не прислушиваясь к своему сердцу. Руководствуясь одними фактами, на первый взгляд совершенно очевидными. Но жизнь преподносит нам горькие сюрпризы, и мы раскаиваемся в собственных ошибках. Хорошо, когда не слишком поздно.

Жизнь столь непредсказуема.

Богомолов почему‑то вспомнил свою встречу с Прокурором. Во время той памятной шахматной партии осенью в подмосковном охотничьем хозяйстве слова Прокурора об «извечной победе белых» звучали слишком абстрактно и обтекаемо.

Впрочем, все это были лишь предположения — весьма шаткие и туманные. Единственным человеком, который мог прояснить ситуацию, оставался сам Прокурор. Однако проникнуть в космические кремлевские сферы, где обитал этот деятель, не представлялось возможным: Константин Иванович просто не знал, как это сделать. И генерал решил ждать: а что еще ему оставалось в сложившейся ситуации?