А ты уверен, что они нормальные? — лукаво глянув на друга, спросил старлей.

Добравшись до своего зеленого «уазика», Савелий посмотрел на себя в зеркало заднего вида и ужаснулся: под глазом кровоточащий синяк, куртка изорвана, из плеча сочится кровь — видимо, Лютый сумел задеть его ножом. В таком виде Савелий не мог явиться к Богомолову, а потому взял сотовый и набрал нужный номер.

Константин Иванович, это я.

Что с голосом? — первым делом спросил генерал. — Трудно было?

Трудно, — признался Савелий.

Ладно, отдыхай, приводи себя в порядок, — сочувственно проговорил генерал: видно, понял, что сегодня лучше не встречаться, а по телефону вести разговор о столь серьезном деле не хотелось. — Завтра пришлю за тобой машину. К девяти утра — идет? Или отложим до следующего дня?

Да чего откладывать? — выдохнул Бешеный. — С утра, так с утра.

Утром, в десять ноль–ноль, Савелий уже стоял в бюро пропусков, а через десять минут в генеральском кабинете докладывал о событиях вчерашнего дня.

Богомолов выслушал его, не перебивая, не задавая вопросов и не высказывая никаких эмоций. Так же молча подошел к видеомагнитофону и включил его.

Изображение на телеэкране было отвратительным — дергалось, прыгало вверх–вниз, но кое‑что разглядеть удалось. Савелий увидел двух мужчин, неторопливо беседующих на природе. Сквозь шум и скрежет можно было расслышать обрывки их разговора:

«…В столице у нас не останется конкурентов… Ликвидация — дело нескольких недель… Станете единоличными хозяевами Москвы и Подмосковья за судьбы можете быть спокойны… …Такая жуткая тюрьма для тех…»

Узнаешь кого‑нибудь? — мрачно спросил Богомолов.

Одного как будто. — Говорков без особого труда узнал Нечаева, хотя тот был загримирован: темный парик, тонкие усики–самоклейки, очки в тяжелой роговой оправе. Да и собеседник лидера сабуровских показался Савелию знакомым — это интеллигентное, умное, доброжелательное лицо, эти старомодные очки в тонкой золотой оправе он, точно, где‑то видел. Память редко подводила Бешеного: аэропорт «Шереметьево-2», он ждет самолета, которым должна прилететь Вероника, задержка рейса, зал прилета, консоль с подвешенным телевизором, на экране — программа «Вести». Сообщение о каком‑то заседании Совета Безопасности. Кажется, речь шла о борьбе с организованной преступностью.

Точно, так и было. Тогда Бешеный с удивлением заметил в кадре и генерала Богомолова. В том информационном выпуске генерал появился на экране лишь на мгновение: его изображение наплывом вытеснило другое лицо — лицо собеседника Лютого.

А кто рядом с Лютым? — как бы между прочим, словно обращаясь к себе, а не к Богомолову, спросил Савелий.

Хозяин кабинета молча поднял глаза к потолку, явно подразумевая некие недоступные простым смертным заоблачные выси.

Вот как? — искренне удивился Савелий. — Это что, ваш новый начальник?

К ФСБ он имеет лишь самое косвенное отношение. Представь, даже мне о нем практически ничего не известно. Даже я не знаю ни его фамилии, ни имени–отчества, не говоря уже о занимаемой должности. — Генерал недовольно поджал губы. — Знаю лишь его служебный псевдоним — Прокурор. И еще, что он стоит во главе какой‑то специальной сугубо секретной кремлевской службы, которая вроде бы параллельна нашей.

Откуда у вас эта кассета?

А все из той же квартиры, на Новочеремушкинской, где ты бился с Лютым. Сотрудники РУОПа во время обыска обнаружили на полу ее обломки. Она была повреждена, точнее, вдребезги разбита. Будто полк солдат по ней протопал. Но, как видишь, кое‑что удалось восстановить.