– Как же… Не иначе бомбу задумал мастерить.

Он тотчас забыл о Фаддее и вновь принялся рассуждать о военном производстве и сравнительных достоинствах разных государств, но Максим отвлекся и перестал слушать сетования бывшего студента. Слишком уж далеки были его собственные заботы от колоссальных, общегосударственных проблем, что властно занимали мысли Лукиана…

В начале мая, субботним вечером Максим решился отправиться на Архелаеву улицу. Ему открыл заметно удивленный Прокл – мальчишка за два месяца немного подрос и окреп, а на поясе у него висел острейший тесак.

– Не ждал? – улыбнулся Максим.

– Мы думали, что вы погибли, сударь… Госпожа не принимает, – в сомнении проговорил юный дворецкий. – О вас доложить, сударь?

– Ну… доложи, пожалуй.

Он остался в холле, пока парень бегал наверх. Входную дверь, конечно, успели починить, и вообще все здесь выглядело практически так же, как зимой, до бунта. Только того праздничного духа, запаха шуб и яств, какой обычно долетал сюда из кухни, не чувствовалось. Сухо и безжизненно было тут, даже детские голоса не звучали.

– Проходите, сударь! – позвал его Прокл.

Гость поднялся знакомым маршрутом и вскоре возник на пороге гостиной. Там была одна лишь Васса – она сидела в кресле у камина, который почему-то горел в и без того теплой комнате, и грела вытянутые руки.

– Здравствуй, Макси, – улыбнулась хозяйка. – Прости, что не встаю, у меня что-то ноги в последнее время болят. Не держат просто, – пожаловалась она.

Одета Васса была как всегда элегантно – в клетчатую черно-зеленую юбку до колен, черную маечку и синий кожаный жилет с бахромой. На ее полноватых ногах сидели синие чулки и туфли-балетки, по всему видно, домашние. Неужели она по привычке приготовилась к чьему-нибудь субботнему визиту?

– Что же не заходил, дружочек? Да ты садись, садись, погрейся. – Она показала на соседнее кресло. – Рассказывай, как дела в Университете, как семья. Мне все интересно.

– Разве Акакий вам ничего не передает? Вот и Прокл сказал, что вы меня мертвым считаете, сударыня.

– Ох, твой Акакий, – скривилась Васса, но быстро овладела собой и помрачнела. – Как с Варей переехал, так и перестал приходить. Как будто не я помогала ему, кров да пищу не давала. Неблагодарный! – Максим вздрогнул, но не подал вида, будто это известие каким-то образом задело его. Но ему было неприятно, что этот скользкий хлыщ смог окрутить девушку и сделаться ее первым мужем. Сам молодой чиновник пришел сюда в первую очередь потому, что надеялся встретиться с Варей.

С момента гибели Домны прошло уже почти два месяца. А поскольку Варвара очень нравилась Максиму, он готов был предложить ей стать его женой и перебраться в его квартиру. Но теперь, очевидно, этот замысел рухнул.

– Зря ты не приходил, Макси, – укоризненно проговорила Васса. Гость очнулся от мрачных раздумий и взглянул на хозяйку. Та, несмотря на свое общее болезненное состояние, смотрела зорко и заметила смену Максимова настроения после того, как он узнал о женитьбе Акакия. – Варвара-то долго не соглашалась с ним жить, тебя вспоминала. А в последний день совсем ревела, когда уж согласилась и вещи собрала. Едва утешила девочку…

– Я не мог, – выдавил переводчик. – У меня жена и ребенок погибли, и еще одна девочка осталась. Да экзамены эти… Не смог я.

– Да не спорю я, Солнышко с тобой. Жизнь такая была, что не приведи Смерть. У меня ведь тоже двое померло, по суду расстреляли. Украли по глупости кулек леденцов у торговки, прямо с лотка, а их и схватили.

Теперь Максиму стало ясно, почему в этом большом доме царит такая неестественная тишина. Заметно стемнело, и в гостиную тенью скользнула худая служанка. Чиркнув спичкой, она запалила масляную лампу на камине и бросила в угасающий огонь два полена. “Почему они не берегут дрова?” – невпопад подумал гость.

– А где они живут? – спросил он.