Сетара закусила губу. В который раз она убеждалась, что её магия исцеления отнюдь не всесильна. Превосходно заживляя ткани, борясь с инфекциями, сообщая уникальные данные о состоянии организма, выдавая чудеса за пределами современной медицины, сила целителя не была способна как-либо стимулировать слабую родовую деятельностью. Времени же оставалось всё меньше, предлежание плаценты давало о себе знать. Когда Сетара только прибыла к пациентке, все простыни были в крови. Теперь только магия держала плаценту от немедленного отслоения. Прибавьте ко всему этому узкий таз, и даже в современном мире за такую операцию взялись бы только в ведущих перинатальных центрах. Героиня понимала, что это чудо, что при всей совокупности факторов и перенесенных нервных потрясениях у пациентки не случился выкидыш.
— К… как … она? — Трясущимися руками отец пациентки поставил на стол вскипячённый чан воды и положил полотенце.
Понятно, что не в силах находится рядом со страдающей дочерью, Акронцид пытался хоть как-то помочь. Сетара лишь прикрыла глаза. Ей тяжело было смотреть на этого достаточно волевого человека в таком состоянии. Всепоглощающая любовь, к дочери, приправленная отчаянием, сделала его таким. Что до воды, то обмывать детей ещё рано, если вообще придётся.
— Спасибо за воду, я сделаю всё, что смогу. — Уклончиво ответила Сетара. — Пожалуйста, будьте в соседней комнате.
Сетара шумно выдохнула, сожалея, что рядом с ней нет её институтской подруги, специализирующейся на акушерстве, а лучше сразу пары профессоров НИИ. Итак, в первую очередь следовало стимулировать родовую деятельность, так как так продолжаться больше не могло. Но как её стимулировать-то? Вскрытие плодного пузыря, согласно теории, было невозможным из-за предлежания плаценты, а окситоцина у неё, как ни странно, не было.
И всё же Сетара решилась и с жалостью посмотрела на Сельфирию. Всё-таки она героиня-целитель и в её распоряжении есть то, чего нет у других врачей — магия. Она проведёт вскрытие пузыря и будет надеяться, что ей хватит магических сил держать кровотечение под контролем. Зарывшись в сумке в поисках ланцета, героиня недобро уставилась на мелькнувший среди вещей красный флакон лекарства из Островной империи. Чистый опиат, а ведь он также является и анестетиком. Слабым и чрезвычайно токсичным анестетиком. Если выбора не останется, то ей придётся воспользоваться этим. Было бы у неё что-то вроде наркоза, и она рискнула воспользоваться другим, более безопасным, но куда как более сложным способом. Обезболивающий же эффект магии распространялся только на неё саму, не действуя на других.
Достав скальпель, героиня уставилась на изнурённую роженицу. Золотые руки легли на плечи Сельфирийи, плотно фиксируя пациентку. Холодные, безэмоциональные глаза фантома смотрели на пациентку. Фантом был потрясающим ассистентом, который всё понимал без слов, словно лишняя пара рук. Правда и проконсультироваться с ним было нельзя.
— Ну что же, сейчас придётся немного потерпеть. — Промолвила Сетара, также глядя своей пациентке в глаза.
Дождь лил словно из ведра. Доктор Палаван уже пожалел о своей затее. В компании стражи и слуг, держащих большой навесной шатёр от дождя, он шёл по грязным узким улочкам портового квартала, где экипажу было не проехать. Душу грел лишь тот факт, что теперь у него есть подчинённые готовые выполнять любые его прихоти. Власть платила за всё.
Двое идущих впереди стражников первые завернули за угол. Следом раздался скрежет металла, а затем крик, переходящий в предсмертный стон. Палаван усмехнулся. Да уж, бандиты совсем страх потеряли. Ещё пара поворотов, и Палаван остановился перед одним из немногих домов, в котором горел свет. Он был на месте, именно тут он когда-то осматривал дочь этого ненормального. Внутри слышалась какая-то возня и сдавленные крики. Как Палаван и подозревал, роды начались раньше срока.
Несмотря на свою занятость, к вечеру доктор Палаван вспомнил о визите Акронцида, а затем принял крайне странное для себя решение всё-таки проведать безутешного отца и его дочь. Как он здраво рассудил про себя, он же в конце концов собирался войти в историю, а начинать свой путь в южной столице с отказа пациенту могло оказаться себе дороже. Вдруг как Акронцид пойдёт рассказывать всем на право и на лево, что тот самый доктор Палаван бросил умирать его дочь. Кроме того, был шанс повозиться с больной, лучше изучить процесс родов, испытать некие новые лекарства. В общем, такую возможность нельзя было упускать.
Громко постучав, Палаван дал сигнал всем остальным приготовиться, если вдруг старик совсем обезумел. Через несколько секунд дверь со скрипом приоткрылась и Палаван увидел взволнованное лицо Акронцида.
— Доктор Палаван?!
— Достопочтенный Акронцид, простите мне моё поведение. Мои собственные принципы не позволяют мне оставить вас и вашу дочь в трудную минуту. Могу я войти, дождь знаете ли?
— Доктор Палаван. — Начал было Акронцид. В глазах растроганного старика кажется проступили слёзы. — Да, да, проходите, вот только…
Доктор сделал два шага вперёд, а затем перед его взором промелькнула странная золотая вспышка. Проморгавшись, врач застыл на месте прямо в дверном проходе, ошарашенно глядя на ложе с роженицей.
— Доктор Палаван, вы заходите? — Раздался сзади недоумевающий вопрос стражника.
Побледневший доктор повернулся к своим сопровождающим.
— Знаете. — Внезапно выдавил он. — Боюсь тут работы до утра, а просто присутствие лишних людей может негативно сказаться на ситуации. Возвращайтесь за мной утром и ждите у входа в дом.
— Но доктор Палаван, мы обязаны охранять вас. Это приказ жрецов. — Невозмутимо ответил один из стражников.