Он удалился от входа уже на добрых пятьсот шагов, когда сзади послышались шум и крики: ага! Догонявшие его легко поняли, или увидели мокрые следы на полу, (Ну, или просто догадались!) где такой наглый и самоуверенный тип, посмевший обокрасть сокровищницу самого эмира, может попытаться скрыться от погони!

Собственно, Конан не сомневался, что за ним, вообще-то, велась слежка. Агентами эмирской тайной полиции (Пусть и наивной и вшивенькой, но в соответствии с нормами престижа имевшейся и здесь!). И что пронырливые ищейки-нищие, и сами воины местной стражи, с хроническим подозрением косятся на вальяжно слоняющегося по столице, и всё вынюхивающего наглого северного варвара. Выделяющегося здесь, среди низкорослых и почерневших от яркого солнца, словно скрученные и иссохшие стволы пустынного карагача, местных жителей, как носорог среди кроликов.

Однако Конан преследования здесь, в недрах самой пещеры, не боялся: отлично знал, какие именно местные легенды и суеверия не позволят преследователям сунуться сюда, в царство злобного Расхаса, убоявшись его гнева! И гнева этого население эмирата, включая даже самого законопослушного и преданного сардара из элитной гвардии, боялось куда сильнее, чем возможного наказания со стороны разъярённого правителя!

Ещё бы! Тот может приказать терзать и казнить тело. Ну а демон Расхас может тоже, конечно, наслать страдания на тело… Но и погрузить в пучину невыносимого ужаса – душу!.. Навечно низвергнув её в конце такой экзекуции в пучины огненного ада!

Какое-то время Конан слышал отдалённую ругань, шум и крики. Узнал он и раскатисто-басовитый голос Дониёр-бека, начальника личной гвардии эмира. Вероятно, его преследователи костерили дерзкого варвара на чём свет стоит. Или предлагали вернуться. Обещая прощение, смягчение наказания, и прочие глупости. На которые мог бы попасться и повестись более молодой и наивный вор. Недостаточно опытный. То есть – доверчивый к посулам власть предержащих.

Но Конан уже принадлежал к профессионалам. Поэтому отлично понимал, что ничего из обещанного выполнено не будет. И дело не только в восточном, коварном и лицемерном, менталитете. А в принципе: нужно примерно наказать наглеца, чтоб другим нарушителям законов и обычаев неповадно было!

Достойно завершив пытками и смертной казнью опасный прецедент.

А то что же это за правитель такой?! Позволивший безнаказанно обобрать себя?! Такого и свергнуть не грех…

Но проклятий со стороны обычных воинов и их начальства варвар не боялся.

Ведь в войске эмира, и даже в его личной гвардии, не имелось ни одного мага!

Что само по-себе в глазах Конана было серьёзной ошибкой.

А вот не надейся только на хитрые ловушки, и сигнальные проволочки и звоночки!.. И толщину брёвен перекрытия. Пара-тройка охранных заклинаний, и магический полог или завеса могли бы принести куда больше пользы, чем все эти неуклюжие и смешные в глазах такого опытного вора как он, наивно-детские, но наверняка куда более дешёвые ужимки и потуги. Хотя, конечно, стоила такая профессиональная магическая защита и подстраховка недёшево…

Ну вот тебе, эмир, и расплата, так сказать, за скупость и недальновидность.

Впрочем, уж он-то местному правителю на эти самые недальновидность и скупость указывать не собирается! Спасибо тебе, выходит, эмир, за столь легко и просто добытые драгоценные камни! Сейчас мирно позвякивающие друг о друга рядом с долотом, ещё одним крюком, молотком, скобами, отмычками, пилами, и прочим столь нужным профессионалу оборудованием в небольшой суме за плечами киммерийца.

Отойдя примерно на милю по прихотливо извивавшемуся, но ведущему примерно на север, главному коридору обширнейшего подземелья, Конан решил, что довольно щуриться и идти наугад. Да, он, конечно, проделал весь этот путь заранее, ознакомился с будущим маршрутом побега, и твёрдо знал, что никакие ямы-ловушки, или предательские обвалы, или свешивающиеся с потолка сталактиты, или ещё что-то такого же рода ему здесь не угрожает… Но куда приятней всё же идти в свете. Пусть и чадящего, но – факела!

Кремень и кресало позволили быстро разжечь кусок трута, а от него – и промасленную тряпку на конце первого факела. Правда, её хватит минут на пять, а затем в дело пойдёт и сама занявшаяся от масла смолистая древесина. Дающая ровный и яркий огонь.

Высоко держа источник света над головой, Конан двинулся вперёд. Карту ему доставать и изучать смысла не было – вызубрил он наизусть все её педантично-занудные указания типа «двести три шага прямо, повернуть в третий справа боковой тоннель, помеченный тремя крестами, по узкому и извилистому лазу – проползти пятьдесят шагов, идти в средний проход, до круга с крестом, повернуть в правый поднимающийся…»

Всё верно: вот он и третий справа боковой тоннель. Кто-то не поленился, и три креста жирной копотью факела вывел отменно: уж кресты так кресты – метр на метр! Конан пролез, обдирая бока, по лазу, двинулся в средний проход. Всё это было непривычно – так далеко он во время разведки не забирался. Но ничего странного или утомительного в том, чтоб чётко выполнять указания трёх поколений контрабандистов, не верящих ни в Митру, ни в Мардука, ни, тем более, в демона Расхаса, а верящих только в чистоган, и регулярно с наступлением сезона переносивших через этот надёжнейший путь тюки с головками опийного мака, кукнаром, из эмирата, где его выращивали в предгорьях дехкане, в богатый и развращённый Шем, варвар не видел.

Путь как путь. Надёжный. Проверенный. Вон: на каменном полу и шлепки от сгоревших обмоток факелов, и на потолке, неровном и сером, чёрном, а местами – коричневом – копоть.

А то, что Конан отлично знал того, кто продал ему эту карту и информацию, гарантировало, что его не обманут. Себе дороже выйдет! Рассерженный Конан – этот не та проблема, с которой хотелось бы столкнуться любому, лично знавшему киммерийца, пусть даже хитро…опому прохиндею!..