Проклятье! Мардук их всех раздери!
Там, за пределами его покоев, но явно где-то поблизости, то есть, в сам
Но с чего это они все так орут? Что, или кто вызвал переполох во дворце?!
А поскольку такой способ пробуждения был Мехмет-беку непривычен, он сильно рассердился: кто посмел нарушить покой, и послужил причиной никогда прежде не случавшегося безобразия, вырвав из пучин сновидений почтенного, многомудрого, и неподражаемого что на поле боя, что на огромной постели, Эмира Кхаванского, недрёманным оком, и не знающей пощады рукой управляющего своим эмиратом, и подданными?! Приказать, что ли, выявить виновников, наглых нарушителей ночного спокойствия, да и казнить прямо завтра, на базарной площади?! В назидание всем подданным: что высокородным, что плебеям.
Однако полежав ещё немного на пуховых перинах, похмурившись, чтоб прийти в себя, и тряхнув головой, где всё ещё кружилось и гудело после вечерних, весьма обильных, возлияний, и прислушавшись к отдельным выкрикам, эмир Кхаванский понял, что это – как раз
И причина для криков и суеты существует вполне уважительная.
Всё верно. Осведомитель не солгал. То есть – наглый и дерзкий вор смог-таки проникнуть за пятиметровую стену, окружавшую дворец, попытавшись добраться до сокровищницы. И сейчас, похоже, как раз происходит поимка. Этого самого вора.
Что ж. Раз уж он проснулся, можно бы сходить, посмотреть. На наглеца. В том, что тот уже схвачен, закован в кандалы, и приведён на суд, почтенный эмир не сомневался.
Однако когда он, накинув роскошный халат, и сунув ноги в расшитые лучшими златошвеями шлёпанцы, вышел в тронный зал, никого там не оказалось!
Не притащили ещё стражники-сардоры дерзкого мерзавца избитым, окровавленным, и притихшим к нему на суд и расправу! Странно. Впрочем, нет: по продолжающейся суете и крикам нетрудно догадаться, что виновник суматохи ещё на свободе.
Но вот и стук отворяемых запоров ворот! И скрип массивных створок! Значит, чёртов вор смог-таки перебраться через стену дворца – назад. В город! Раз уж слышен и топот сотен копыт – не иначе, как личная гвардия пустилась в погоню! Хм-м…
Перспектива провести образцово-показательную быструю расправу, похоже, отдаляется. В городе найдётся место, где спрятаться.
Впрочем, о чём это он – вор кинется отнюдь не в какую-нибудь дыру города. Ведь любой давший ему приют идиот не может не понимать, что с ним будет – за соучастие! Но поскольку уж наглый гад перебрался назад, за стену дворца, можно подумать, что ему…
Удалось задуманное?!
Чтоб ему провалиться! Неужели…
Быстрым шагом, скрипя зубами от, мягко говоря, недовольства, Мехмет-бек двинулся в левое крыло своего запутанного, и веками и поколениями предков перестраиваемого дворца. К сокровищнице.
Здесь перед её настежь распахнутыми (Вопиющее безобразие!) дверьми всё ещё суетились, бегая туда-сюда, и бестолково размахивая руками, и переругиваясь, с десяток слуг, и пять евнухов. Четверо положенных по регламенту стражников, с растерянно-грозными лицами, вовнутрь, впрочем, никого не впускали. Что не мешало бегавшим холуям постоянно пялиться внутрь комнаты. Похоже, стражники, не получив никаких руководящих или разъясняющих указаний, просто выполняли обычную работу: не позволять заходить! И сейчас доблестные воины в кольчугах и полном вооружении довольно бестолково топтались, выставив вперёд пики, и переговариваясь, оставаясь на своих привычных местах – по бокам от дверей.
Заметив эмира, все, и слуги, и евнухи, и даже стражники, не сговариваясь заткнулись, и бухнулись на колени, нагнув головы к полу.
Мехмет-бек, фыркнув, но не останавливаясь, прошёл в непривычно распахнутые двери сокровищницы. Или каземата для казны, как этот неприступный зал называл очередной перестраивавший дворец для его деда, Нурмумин-бека, некто Бахром-праведник, архитектор из Зангиоты.
Войдя внутрь, Мехмет-бек не без раздражения обнаружил, что хвалёная неприступность оказалась сильно преувеличенной.