— Ну не могу я так! Они же пенсионеры все, убогие, больные. Не могу я на них кричать. А тебе это — раз плюнуть. Поедем!

Я прокручивал в голове кое-какие мысли.

— Хорошо, — ответил, — съезжу. Можешь забыть о них.

— Я с тобой!

— Не надо. Зачем тебе там рисоваться? Я на минуту заскочу, объясню им диспропорцию и обратно.

— Ну как уж так. Надо и мне появиться.

— Не надо.

— Виталя!..

— Да.

— Ну тогда ты потом ко мне заезжай. Я давно тебя не видела, соскучилась. Побыть с тобой хочу.

Я снова принялся прокручивать мысли.

— Антон погиб, ты знаешь?

— Антон!? Господи, как? Ты серьёзно?

— Несчастный случай… Ладно, будь дома. На месте всё расскажу.

— Ой, беда-то, беда! Как же так всё это?! — причитала она.

Я нажал на отбой.

Взял с собой ствол и, чуть подумав, дополнительный магазин. Хотел ещё гранату — у меня хранилась из старых запасов — но решил, что это будет лишним. Стоял тёплый майский вечер — вечернее солнце, ребятня на велосипедах, старушки на скамейках. Добрался до школы, где заседали сектанты. Сразу заходить не стол: покружил вдоль забора, посмотрел за перемещением народа. Вроде ничего подозрительного. Наконец, обхватив в кармане джинсовки рукоятку ствола, вошёл внутрь.

— Любители советской эстрады приходили? — спросил у пожилого охранника на вахте.

— Эстрады? — переспросил он. — Так, вроде, не сегодня у них собрание.

— Да? — изобразил я удивление. — А чего же мне на сегодня назначили?