Разговаривать мне не хотелось, но посылать людей на три буквы в этой реальности я стеснялся. Всё же я хотел стать настоящим советским человеком.

— В Грузии, — ответил я зачем-то честно и как можно миролюбивее и вежливее.

— Ха, в Грузии! — рассмеялся однорукий. — Ну ты шутник. Или ты так американскую Джорджию называешь?

— Нет, нашу Грузию. Была там заварушка.

— Да брось! Ты разводишь меня, да? Думаешь, пьяный жлоб, поприкалываться можно?

Секунду я раздумывал, говорить ему или нет, но потом решил быть честным до конца.

— Я переселенец из России.

— Из России? — выпучил глаза мужик. — Из параллельной России?

Я кивнул.

— Ничего себе! Никогда не видал таких. Э-э, брат, да ты интересный человек! Слушай-ка, а давай я угощу тебя. Пойдём к бару, посидим, покалякаем.

«Угощу», усмехнулся я про себя. Как ты можешь меня угостить, когда и так всё бесплатно. Однако к бару пошёл.

— Генерал Дробышев! — протянул мне единственную руку мужчина. — Виктор Васильевич. Дважды Герой Советского Союза, руководил в Европейской кампании знаменитой 287-й гвардейской танковой бригадой. Мои танкисты всё взяли, все столицы европейские. Все до одной! И не говори мне, что не знаешь моё имя. Оно и в капиталистической России должно быть хорошо известно.

О генерале Дробышеве я никогда не слышал, но из вежливости сделал вид, что знаю его всю жизнь.

— Дробышев? Ну как же, как же! Очень известная фамилия.

Генерал удовлетворённо кивнул. Этим ответом я окончательно расположил его к себе.

— Тебя-то как звать? — спросил он.

— Витей, — я несколько напрягался, произнося это имя.

— Ого, тёзка! Это к удаче. Ну чё, Витёк, по коньячку?

Я не возражал. Генерал заказал бутылку коньяка, мы опрокинули по рюмке.

— Видал, каким меня война сделала? — кивнул Дробышев на обрубок руки. — Под Мадридом потерял. Потому и приезжаю в Испанию на отдых, чтобы сатисфакцию получить — хохотнул он. — Всю Азию покорил, всю Европу, всегда на командирском танке впереди шёл — ни одной царапины. А тут последний рубеж, можно сказать. До океана рукой подать. И на тебе — какой-то пацанёнок с гранатомётом из-за угла пальнул. Сучёнок. Мои ребята в вермишель его превратили, конечно, но руку-то уже не вернёшь.