— Ну все, заяц, допрыгался… — заявил княжич, приставив к горлу свой меч. — Пора тебе уже за своей уродливой белкой отправляться. Да Милка? — взглянул он на перепуганную до дрожи в коленках девчонку.
— Сам ты, заяц… — контролируя меч медвежьим когтём, я тут же разогнул колено, со всей дури заехав по причиндалам стоявшего надомной княжича. Воспользовавшись небольшой заминкой, я укусил держащую руку меч, и крутанув в сторону большого пальца, вырвал железку, отбросив её в сторону. Оказавшись сзади этого придурка, и что есть сил загнав свой ножик в бедро, я тут же провернул его, поставив соперника на колени, второй удар ножа пришёлся в плечо. Страшные крики боли озарили округу. Но княжич, на удивление не растерялся и схватив меня обеими руками за мои волосы, что есть сил помогая туловищем, перебросил меня через себя снова на спину, да так быстро и неожиданно, что я лишь махнул в воздухе своими сапожками.
Он уселся верхом на меня. Прижав своим коленом мою руку с ножом, он тут же нанёс удар мне в нос. А за ним другой, третий. Пока у меня лицо не покрылось кровавой массой. Вынув свой нож и напоследок улыбнувшись, тут же с разгона загнал его в моё сердце…
Я в очередной раз с улыбкой наблюдал как этот ошарашенный гад, снова и снова пытался пробить моё неподдающееся ему сердце. После пятой или десятой попытки, его же люди сняли его с меня и разорвав на мне рубаху, ошарашенно смотрели на практически невесомую, сделанную из тысяч мельчайших, толщиной в конский волос, колец, чёрную майку-накидку, выигранную мной в кости у сына хана Бату. Опрометчиво поставленную им на кон, что бы отыграться за ножи… И которую я после сегодняшней встречи с Лоскутом, решил надеть…
Но больше чем моя непробиваемая защита, приехавшего с княжичем бородатого мужика, интересовало откуда я взял этот нож, и одёжку, принадлежавшую убитому наёмными убийцами, младшему брату княжича? Я же избитый его подопечным сопляком до полуобморочного состояния, никак не мог понять, что он от меня хочет, все время тыкая в меня моим же ремнём и ножом. Но как только израненный княжич, несмотря на уговоры его родного дяди, так ничего внятного от меня и не добившегося, решил меня всё же добить, как на смотровой башне зазвенел набатный звон. И крики о том, что к нам пожаловали гости в очень большом количестве. Меня наконец оставили в покое. Правда перед этим полностью раздев и бросив в тёмный погреб. Пообещав немного погодя, отомстить и за брата, и за самого княжича, разорвав лошадьми на две абсолютно ровные половинки…
Но не успел я и без этой страшной казни, отбросить копыта от холода, как меня кто-то позвал…
Милка открыла двери и дала почти окоченевшему мальцу, горячего, малинового чая и явно большую на меня одёжку Белого. Я с дрожащими руками выпил даденое, косясь на обезоруженного, лежащего рядом охранника с огромной алебардой. Толстый держа в руке свою увесистую дубинку, гордо задрал голову. Мол, смотри Комар, как я его приложил, пока Белый с Тощим его отвлекали своими дурацкими расспросами, о том сколько гридню за службу платят. И возьмут ли их, таких красивых, на службу к княжичу.
— Вот… — отдала мне кошель с монетами смущаясь, девчонка. — Беги пока есть возможность… Они тебя в живых, точно не оставят…
— А как же ты… — я с грустью посмотрел на неё. — Там ордынцы.
— Не переживай за меня… Я сильная, справлюсь. Чай не впервой… А ордынцев тех, мы побьём. Их всего-то, — сотня-две. Чуб уже давно за подмогой послал и подготовился к встрече. Справимся как-нибудь…
— Да Комар, беги… Пока не кинулись тебя искать. — посоветовал мне Белый. — Ты славный малый. Я буду за тобой скучать. — похлопал он меня по плечу. А Толстый вдруг заплакал и со всей дури меня обнял. К нему присоединился и Тощий.
— Задушите, изверги… — еле процедил я, чудом вырвавшись с их крепких объятий. Но не успел я от них отцепится, как меня снова обняли. Это была Милка. Её тёплое, прерывистое дыхание мне прямо в ухо, я не забуду никогда.
— Береги себя… — прошептала она, нежно поцеловав в мою измазанную кровью щеку. — Я тебя всегда буду помнить. Всё… Нету времени… — я напоследок взглянул в её бездонные, умоляющее побыстрее смотаться от сюда глаза, тяжело вздохнул и побежал к моему тайному проходу.
Глава 29
Забрав с тайного места свой лук, я по практически пустым улочкам добрался до своего дома. Ни мачехи ни младшей сестры на месте не было. Подойдя к рычащей на меня, привязанной возле крыльца волчице, я став на колени, первый раз с ней заговорил на волчьем языке. Ошарашенное животное тут же перестав рычать, внимало каждому моему слову.
— Тихо, Ри. Я твой друг. И друг Хо. Я здесь что бы тебя освободить. — максимально доходчиво объяснил я волчице. — Ты только не волнуйся… — и не дожидаясь согласия зверя, потянул верёвку на себя. Но увидав в моих руках взятый из избы нож, волчица тут же пришла в себя и попятившись в дальний угол, попыталась меня укусить.
— Спокойно, Ри! — отдёрнул я руку. — Я ведь твоему жениху недавно наподдал, и с тобой справлюсь… — и я взглянул в её глаза взглядом моей матери-волчицы, в надежде заставить себя слушаться. — Он что, об этом не рассказывал?
— Моего Хо, никто не сможет победить! Тем более, такой мелкий, двуногий крысёныш, как ты! — прорычала она.
— Да, что ты говоришь? А шрам у него за ухом откуда? И на хвосте отметины? — ещё больше сверля грозного зверя взглядом альфы, я пытался склонить рычащую волчицу к сотрудничеству. — Я ведь не просто его отделал, а убил в честном поединке. А затем оживил. Не веришь? Давай я тебя к нему отведу, и ты сама его об этом спросишь. Только дай перерезать верёвку. И от меня ни на шаг. А то местные псы только и мечтают о том, как бы тебя разорвать. А я знаю тропу прямо к Хо. Он тебя давно уже ждёт. Каждый вечер просит меня тебя привести. Да ты и сама его слышала. Как тут, не услышать… Кома-ар! Я жду-у! — волчица вспомнив завывания любимого, и сопоставив другую информацию, вдруг посмотрела на меня, ещё более удивлённым взглядом.
— Ты, — Комар? Он мне о тебе рассказывал… — заявила она тихим голосом. — Не о том, конечно, что его победил жалкий, двуногий крысёныш. А о великом и могучем охотнике по имени Комар, его лучшем товарище, с которым он одолев много препятствий и врагов, вернулся с того света, и всё ради меня… Я думала, это красивые сказки… Ну, и чего ты ждёшь? — вдруг вскочила она. — Режь давай!