Глава 28

Чтобы получше рассмотреть Милку в её новом наряде, я по своей медвежьей привычке залез не только на рядом стоящее дерево, но ещё и на длинную ветку, так удачно выступающую над головами местных зевак. Но сухая ветка не выдержав моей, изрядно потяжелевшей за пол года фигуры, предательски надломилась и я с треском свалился прямиком на головы только что обручившейся паре. Подбежавшая охрана схватив меня за шиворот, хотела оттащить подальше от упавшего на задницу феодала, и там уже переломать наглецу все рёбра. Но Милка окриком отогнав от меня мордоворотов заезжего жениха, тут же подала мне руку, помогая встать.

— Комар! — испугалась за меня девчонка. — Ты цел? — скривившись от боли, я взглянул в её невероятно красивые глаза. А затем и на прижатый к сердцу, подаренный этим утром, голубой цветок в её руке.

— Всё хорошо, — попробовал я стать на ногу. — Извини, не хотел испортить тебе праздник…

— Я сам ему помогу! — вдруг вызвался уже поднявшийся на ноги, новоиспечённый жених. Тут же грубо схватив меня под руку. — Вот ты значит какой, Комар? — прошептал мне юнец. — Я то думал, ты побольше будешь. Ну, или красавец какой местный, вроде этого крепыша, — ткнул он кончиком блеснувшего в руке меча, в замотавшего головой Белого, — но что бы какая-то недоросль в облезлом тулупе, мне поперёк дороги стала, — это уже перебор! — и со всей силы толкнул меня на землю. А затем занёс надомной хоть и небольшой, но вполне себе острый меч. — Значит решил на моё позарится, да недоносок? — и тут же рубанул с плеча по моей удивлённой фигуре…

Возможно на этом, все мои приключения и закончились. Что вполне бы устроило добрую половину собравшегося здесь люда, тихо завидовавшему успешному мальчугану. Но сверкнувшая, кривая сабля Чуба, буквально за миг до моей бесповоротной кончины, перехватила клинок юного душегуба. Из-за чего вся охрана княжича, тут же ощетинилась острыми предметами.

— Чуб! — прикрикнул на казака наш староста. — Что за дела? Пускай княжич смахнёт с волчонка его кочан, да пойдём все обручение праздновать! А то и в соседних поселениях уже наверное знают, что он к моей внучке неровно дышит! А ты же прекрасно знаешь, ежели Комар что в голову взял, то и обухом не выбьешь! Вон, даже княжича чуть не зашиб. А что дальше будет? Девку украдёт и в лес уведёт?

— Я же не против… — спокойно ответил Чуб. — Только вот, есть одна маленькая закавыка…

— Какая ещё, закавыка? — не понял староста.

— Княжич здесь, пока что никто, и звать его — никак. А Комар, несмотря на свой нежный возраст, — уважаемый житель нашего поселения, приносящий ему немалую пользу. Кто больше всех зайцев и оленей изловил? Комар! Кто придумал как воду к дому провести, что бы к реке не гонять каждый раз? Опять же, — Комар! А печь с трубой, что теперь чуть ли не в каждой хижине имеется и дров почти не просит? Комар! Этот малый, за те полгода что здесь живёт, столько прибыли в общую казну принёс, что вполне заслужил на честный поединок за свою любовь. Ведь так, вольный народ?

— Так то, оно так… — с опаской поглядывая на пожиравшего их злыми глазами старосту, загудели, потупив глаза в снег все собравшиеся.

— Ила ты княжич, струхнул? — не сдавался Чуб, видя что не к тем он обращается. — Испугался в два раза меньше себя соплю? Что же твои гридни скажут? Трус наш князь… Кому такой нужен!

— Ты говори, да не заговаривайся, Чуб! — прикрикнул на него Старик. — А то быстро тебе твой конский хвост подровняю! Да, Комар малый удалой и пользу нам приносит немалую, — никто не спорит. — развёл он руками. — Но не имел он никакого права, без просу, глаз на мою внучку положить! Да ещё и на княжича свалится как снег на голову. Чего он вообще сюда припёрся! Я же всем запретил ему об этом говорить! Что бы с дуру, дров не наломал. И вот, на тебе… Так что все вы теперь в его смерти виноваты! — староста подошёл ко мне, всё ещё лежащему на снегу. — Слушай, внучок, мы же с тобой неплохо ладили, — сказал он спокойным голосом. — И ты мне как родной был. Печь твоя, — это вообще, чудо какое-то. Но лучше бы ты сегодня, сюда не приходил. Может, уйдёшь с нашего поселения от греха подальше. Ведь не успокоится княжич, пока тебя жизни не лишит. Это дело чести теперь для него…

— Ну, уж нет! — выкрикнул малолетний феодал. — Никуда он не уйдёт! Поединок, — так поединок! Я просто смысла в этом избиении не видел. Но раз меня уже в трусости обвиняют, то придётся тебя ещё и проучить напоследок. Вот тебе мой клинок! — бросил он мне, явно детский меч. У меня ещё один есть! Как раз вчера, специально для меня изготовили. Я даже испытать его толком не успел. Вот и посмотрим, из чего ты сделан. Из трусости или храбрости. Хотя если честно, мне всё равно что из тебя выбивать! Всё равно, одно дерьмо вылезет… — его охранники тут же одобрительно зашумели.

Чуб поднял почти невесомый, особенно по сравнению с моей тренировочной палкой клинок, и вручил его мне. Помог подняться, а сам став на одно колено прошептал на ухо:

— Кроши рукой метал, мечты не забывай. Живи, гори, летай, но только не сгорай. Когда придёт пора, выпей жизнь до дна…