— Ты любишь устриц? — отстраненно спросил Северус, откидывая голову на спинку дивана и рассматривая потолок.
— Ненавижу.
Плечи у целителя вздрагивали. Он опустил голову и ударил Северуса в грудь.
— Пусти меня.
Он снова ударил, уже сильнее, но вопреки своим словам не попытался слезть с колен, а замахнулся в третий раз. Северус с легкостью перехватил его руки и с силой притянул его к себе, преодолевая сопротивление, подыгрывая.
— Чтобы ты с башни спрыгнул? Никуда я тебя не отпущу. Раз хочешь устриц с Шардоне, то ты их получишь. Но без меня ты никуда не пойдешь.
Вадим отбивался уже всерьез, пытался вырваться из хватки. Но в свои почти шестнадцать он был гораздо легче. Северус опрокинул его на диван, навалился, придавил бешено извивающееся тело, до боли заломил хрупкое запястье. Вадим дернулся, охнул и обмяк под ним, сдаваясь. Это взбудоражило внутри что-то почти звериное, хищное. Взгляд сам собой остановился на тонкой нежной шее.
Блять! Книги четко говорили, что пока побратимы не установят границы отношений, связь будет только крепнуть и провоцировать. Заставлять. Но Снейп не подозревал, что это будет так скоро.
— Всё. Хватит, — приказал Северус. — Просто поплачь.
Вадим покорно уткнулся лицом в рукав и глухо взвыл.
А Северус… Северус сидел рядом и молча перебирал золотистые кудри.
Большая часть его темной натуры ликовала: можно было не опасаться, что у него отнимут мальчишку. И благополучию Волхова теперь ничто не угрожало. К тому же, Вадим горевал не по утраченному любовнику — шаманы вообще не умеют долго жалеть умерших — а по тому, что тот ему давал. А уж Северус постарается дать ему больше.
Северус радовался так, что на страх, стыд и скорбь не оставалось места. Он остался единственным. Уникальным. Больше не нужно волноваться и делиться. Ни с кем.
Вот только Вадим не узнает об этой темной жадной радости. Никогда.
Ведь от воспоминаний об этих месяцах ему теперь всегда будет больно.
Глава 70. О пользе зельеварения или на что способен Мастер
Вот за что я люблю Северуса, так это за его способность утешать. Он всегда дает мне выплакаться, затем берет в охапку, заталкивает в уборную с требованием взять себя в руки и умыться, а потом молча угощает горячим шоколадом. Причем делает это он всегда с абсолютно невозмутимым лицом.
В этот раз он позволил себе добавить в шоколад коньяка и, кажется, размешал палочкой корицы. Минимум семь раз по часовой стрелке. Гений, что тут сказать? Он даже из банального какао варил волшебное зелье, способное околдовать разум, утихомирить чувства и подарить блаженный покой. Я как раз только выпутался из-под пледа и мелкими глотками отпивал из кружки, наслаждаясь прямо-таки буддистским пофигизмом и пустотой в голове, когда в покои вошел Дамблдор. Причем постучал он чисто символически. Вот что за привычка у человека? Хорошо, Северус отошел в лабораторию, а ведь всего минуту назад извинялся, протягивая чашку с шоколадом, и обещал, что непременно добудет Шардоне и устрицы. Занимательная картина предстала бы перед глазами директора.
За Дамблдором по пятам следовала Амбридж.
— …Я обязательно доложу министру! Вас давно пора увольнять с директорского поста! Совершенно очевидно, что вы не справляетесь со своими прямыми обязанностями!